Когда наступило утро, я с особой осторожностью высвободилась из обвившегося вокруг меня тела. Итан вздохнул, уткнувшись носом в подушку, и зарылся в простыни. Он наверняка измотан из-за напряженной выставки, прошедшей вчера вечером в Национальной галерее, и трех часов езды по побережью. Также я не могла сбросить со счетов время, потраченное на секс, как только мы сюда добрались. И плохой сон. И последующий секс. Его взгляд и безмолвное доминирование были повторением ночного кошмара, приснившегося ему в прошлый раз. Я знала только то, что мне было известно. Итог разговора не был таким напряженным, как раньше, но я чувствовала, что Итан изо всех сил старался контролировать свой ответ, чтобы не разоткровенничаться как в прошлый раз. Мой бедный малыш. Я никогда не признаюсь ему, но мне тяжело видеть его мучения; тем более, когда я ничего не могу с этим поделать, потому что он отказывается поделиться этим со мной. Мужчины умели раздражать.

Забравшись в душ и намылившись, я раздраженно терла свою кожу и торопилась побыстрее закончить, решив одеться и выйти из комнаты, не потревожив столь необходимый Итану сон.

Я засунула свой телефон в карман джинсов и на цыпочках вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Я просто стояла и смотрела на коридор того крыла здания, где в одном из закоулков поместья располагалась наша комната. Это место было чем-то особенным, напоминало Пемберли мистера Дарси с примесью Торнфилд Холла мистера Рочестера. Я с нетерпением ждала официальной экскурсии, все еще впечатленная тем, что сестра Итана и ее муж владели этим местом.

Я спускалась по лестнице и преодолела уже половину пути, но резко остановилась на лестничном пролете. На стене висела самая изумительная картина колоссального размера и, безусловно, я прекрасно знала художника. Портрет, созданный никем иным как сэром Тристаном Маллертоном, висит на стене в частном доме. Вау. Я в шоке от того, что связывает меня с этой семьей.

Я вытащила телефон и набрала Габи.

— Ты не поверишь, на что я сейчас смотрю, — произнесла я после неразборчивого «приветствия», которое могло исходить только от моей соседки по комнате, но прозвучало без присущей ей самоуверенности в голосе.

— О? Что бы это могло быть, а?

— Извини, Габ, но я не могла удержаться. Ты бы слюной изошла, если бы увидела это… ох… меньше чем в футе от меня вырисовываются смутные очертания картины Маллертона середины века. Я бы могла прикоснуться к ней, если бы захотела.

— Лучше не стоит, Бри. Рассказывай, — потребовала она, став чуть более похожей сама на себя.

— Ну, скорее всего, портрет примерно семь на четыре фута, и чертовски роскошный. Семейный портрет белокурой женщины, ее мужа и их детей, мальчика и девочки. На ней розовое платье и жемчуг, который смотрится так, словно относится к коллекции королевских драгоценностей Тауэра. Он, похоже, без ума от своей жены. Боже, это прекрасно.

— Хм, мне нелегко представить это сходу. А ты не спросишь, можно ли сделать снимок, чтобы я могла сама все увидеть?

— Как только я встречу кого-нибудь, обязательно спрошу.

— Ты можешь разобрать его подпись?

— Конечно. Это первое на что я обратила внимание. Внизу справа подписано «Т. Маллертон» теми самыми характерными для него прописными буквами. Это, без сомнения оригинал.

— Круто, — произнесла Габи не очень-то восторженным голосом.

— С тобой все в порядке? Прошлый вечер был безумным, и я не видела тебя после того как сработал сигнал тревоги. Я плохо себя чувствовала, а Итан был в режиме повышенного нервного напряжения из-за кое-какой возникшей проблемы.

— Какой именно?

— Эмм, не знаю наверняка. На мой старый телефон пришло странное сообщение, и Итан прочитал его. Неизвестный отправил мне безумную СМСку и песню из… ох… того видео, которое они сделали со мной.

— Черт, ты серьезно?

— Да. Боюсь это так. — Даже говоря ей об этом, мой желудок совершил небольшой кульбит. Я просто не хотела сейчас обсуждать это. В прошлом мне удавалось уклоняться от темы разговора, и удалось бы снова, я уверена.

— Не удивительно, что Итан был весь на нервах, Бри. А как ты сама?

— Не знаю. Я просто надеюсь, что никто не следит за мной, и что это просто незначительная точка на радаре, которая исчезнет, когда закончатся выборы. Поверь, Итан разбирается с этим.

— Ага, хорошо, что хоть кто-то с этим разбирается, — проворчала она. Именно тогда я решила, что не расскажу ей о «предложении» Итана, сделанном мне прошлой ночью. Мне нужно немного кофе, прежде чем я столкнусь с чем-то столь масштабным. А еще лучше повременить и не рассказывать ей об ультиматуме Итана на счет переезда к нему. Габи не составит труда высказать свою точку зрения. И в данный момент мне не хотелось бы нарваться на крики, которые за этим последуют.

— Эй, — спросила ее я, — ты не ответила на мой вопрос. Ты в порядке? Прошлым вечером был полный хаос. Я знаю, мы обменялись сообщениями и никаких повреждений не получили, но все же…

Тишина.

— Габриэль? – снова спросила я, используя ее полное имя в качестве рычага давления.

— Я в порядке. — Ее голос показался мне безжизненным, и я поняла, что она уклоняется от ответа.

— Где ты была? Я хотела познакомить тебя с кузеном Итана, но этому, очевидно, не суждено сбыться.