Алёнка тут же замерла, а толчки внутри неё стали вдруг более резкими и глубокими.

— Тебе нравится глубже? — отрывисто проговорил Егор, ни на мгновение не сбавляя темпа.

Алёнка уже не понимала происходящее, желая только одного — достичь вершины блаженства.

Но новый звонкий шлепок опустил её на землю:

— Я задал вопрос.

— Да-да! Да! — закивала тут же Алёнка.

Руки Егора крепко сжимали бёдра девушки, не ослабевая ни на миг, а плоть его входила глубже и резче в девушку, срывая с губ всё новые стоны наслаждения.

Алёнка ощущала сейчас себя полностью во власти Егора, и от этого удовольствие от происходящего лишь усиливалось…

— Ещё? — спрашивал Егор, Алёнка согласно кивала головой, и он всё наращивал темп, входя уже по самое основание плоти в её влажное, истекающее соками желания лоно.

Не сдержавшись, Алёнка прошептала:

— Я сейчас кончу… — и в то же мгновение Егор вышел из неё.

Едва не задохнувшись от переполнивших её эмоций, Алёнка уставилась непонимающим взглядом на Егора:

— Почему?! — одними губами спросила она, чувствуя, что из глаз вот-вот брызнут слёзы обиды: она ощущала себя сейчас маленьким ребёнком, у которого отобрали конфетку…

— Ты забыла, девочка, что ты — моя! Ты принадлежишь мне — вся! И будешь делать только то, что я тебе позволю! Мне принадлежит не только твоё тело. Но и твоё удовольствие — тоже!

— Я должна просить разрешения получить оргазм?! — не веря самой себе, пробормотала Алёнка. Это было так непривычно и пока ещё так сильно шокировало её, что на какое-то мгновение Алёнка даже забыла про обиду от сорванного экстаза.

— Да, — коротко произнёс, словно отчеканил, Егор.

Развязав руки и сняв зажимы с её груди, он взял за руку и повёл девушку в спальню.

Алёнка изумлённо разглядывала кровать: ей казалось, подобные существуют лишь в фильмах про королей… Огромная кровать, с литыми столбиками по краям, с высоким резным изголовьем, она была ещё и скрыта за бархатным тёмно-бордовым балдахином, красиво собранным по углам…

Тёмно-синее атласное покрывало слетело от одного движения Егора, скользнув по атласу постельного белья: Алёнка с сомнением глянула на кремовые простыни и пододеяльник, успев поймать себя на мысли, что спать на такой постели, наверное, не очень комфортно, но Егор не дал её додумать до конца.

Буквально толкнув девушку на простыни, Егор несколькими уверенными движениями привязал её ноги за щиколотки к тем самым литым столбикам тонкими кожаными ремешками, а в изголовье кровати закрепил руки за запястья так, что Алёнка оказалась совершенно незащищённой и словно распятой сейчас, обнажённая и дрожащая всем телом…

Сняв с себя рубашку и небрежно бросив её на стул, Егор ушёл из комнаты. Проводив его взглядом, Алёнка мельком огляделась: стены комнаты были обтянуты гобеленовыми полотнами, в полумраке ей удалось разглядеть немного, но сюжеты на ткани показались девушке очень приятными — что-то из венецианских пейзажей — гандолы, протоки, невысокие строения, и всё это выполнено в нежных пастельных тонах…

Егор вернулся в комнату, неся две огромные, толстые свечи. Их пламя играло в темноте, причудливо отражаясь в его глазах. Алёнка, не отрываясь, смотрела на огоньки свеч, немного обескуражено рассматривая их и задаваясь вопросом, почему Егор держит их прямо в руках, без каких-либо подсвечников, и куда же он их будет ставить…

Но когда Егор, приблизившись к кровати вплотную, поставил одну свечу на грудь Алёнки, а другую ей на живот, Алёнка перестала дышать — боясь, что свечи упадут и зальют её воском, обожгут огнём — она боялась шелохнуться…

Свечи хоть и были довольно толстыми, но всё же без подсвечников, и не внушали ей доверия…

Как завороженная, Алёнка смотрела то на пламя свечей, то на Егора. А он, невозмутимо передвигаясь по комнате, медленно снял брюки, аккуратно повесил их на спинку стула, снял плавки и сел на кровать в ногах у девушки. Алёнка в панике глянула на свечи, но они лишь немного качнулись на её теле от тяжести Егора, расположившегося рядом с ней. Коснувшись кончиками пальцев груди девушки, Егор задумчиво провёл одним из них по нежной коже Алёнки вокруг свечей, рисуя восьмёрку, и произнёс:

— Ты, наверное, замёрзла, маленькая моя… — она и правда дрожала всем телом, уже убедившись, что свечи стоят довольно устойчиво на ней, но вовсе не от холода: её знобило от неизвестности и всё ещё не утихшего желания…

— Сейчас я тебя согрею… — проговорил Егор.

Взяв в руки свечи, он резко опрокинул их над телом девушки, словно стаканы с водой и, тут же затушив пламя, бросил их на пол.

Расплавленный воск мгновенно залил грудь Алёнки, заставив её вскрикнуть. Как птица в клетке, девушка заметалась по простыням, пытаясь вырваться из пут, но Егор завязал ремни на кровати довольно прочно: Алёнке не удалось высвободить даже рук. Отчаявшись в попытке освободиться и чувствуя, как боль от расплавленного воска уходит, Алёнка замерла, всё ещё тяжело дрожа и пытаясь унять бешено колотящееся сердце.