— Планы немного поменялись, прости, — извиняюсь, усаживаясь на водительское сидение, — меня ждет в офисе одно очень срочное дело.

— Хорошо, — безропотно кивает она, хватаясь за ручку на двери. — Ты тогда поезжай, я сама доберусь. — Ее голос немного дрожит, пробираясь мне под кожу и выворачивая душу наизнанку.

Нет, она не капризничает. Она лишь немного расстроена, но старается это скрыть. Даже уголки ее нежных губ чуть вздергиваются в легкой улыбке, будто говоря: «Все нормально, я все понимаю и совсем-совсем не обижаюсь».

— Ты позвони, как освободишься, чтобы я успела ужин приготовить, — продолжает она и слегка толкает дверь.

— Эй, ты куда? — успеваю перехватить ее, захлопываю дверь и даже щелкаю на клавишу блокировки. — Ты чего это, Кроха? Куда собралась?

Смотрю в ее глаза, утопая в искренних чувствах. Ладонями обнимаю ее лицо и легкими поцелуями касаюсь лба, разглаживая на нем складку грусти, затем — бархатных щечек, стирая незаметные слезинки, и сладких губ, наслаждаясь ею до умопомрачения.

Черт, как же мне не хочется сейчас оставлять ее одну! После той эмоциональной близости, которую я пережил всего несколько минут назад в кабинете УЗИ-диагностики, мне просто до безумия не хочется портить все предстоящей встречей.

— Я отвезу тебя домой, потом поеду по делам. Вернусь, как только освобожусь, и мы прогуляемся по местному пляжу или найдем более интересное занятие, — еле разорвав наш поцелуй, хрипло выдыхаю я, дурея от ее прерывистого дыхания.

— Хорошо… — Сбившийся голос, жадные вздохи и румянец на щеках.

Моя Кроха. Только моя.

Дорога пуста, и спустя минут сорок я завожу Агнию в дом, снова повторяю весь свой план, целую и вновь оставляю ее одну. Обратный путь занимает гораздо меньше времени, но и его мне хватает, чтобы настроиться на «серьезную» беседу. Внутри все кипит, ладони все крепче сжимают рулевое колесо, и я вдавливаю педаль газа до упора. Глотаю километры трассы, мечтая поскорее расквитаться с делами и вернуться к Крохе.

Паркую автомобиль на подземной стоянке и тут же быстрым шагом направляюсь к входу на цокольный этаж, где расположены помещения для работы моих спецов. Еще здесь имеется спортзал и даже тир. Прохожу по длинному коридору, освещенному большими лампами дневного света, толкаю тяжелую металлическую дверь и захожу в небольшую полупустую комнату.

— Ну что? — останавливаюсь около стола, скрещиваю руки на груди и оценивающим взглядом прохожусь по оппоненту. — Давай знакомиться, «сын».

*Степан*

Надменный взгляд исподлобья, расслабленная поза. Весь его вид намекает на превосходство, несмотря на положение, в котором он находится: неудобный металлический стул, руки, скованные наручниками за спиной, и яркий свет бьющий в глаза.

— Не понимаю, о чем вы… — А вот голос все-таки сбивается и выдает его с потрохами.

— Да ну? — хмыкаю я и беру со стола тонкую плотную папку.

Пробегаюсь глазами по занимательному досье, понимая теперь, по какой причине мы не смогли сразу найти его.

— Да ты у нас даже не Стасик! — подмечаю я. — А что не так со своим-то именем? Просто не нравится или на то есть более веские причины?

— Вы кто вообще такой, и по какому праву меня здесь удерживают? — А нервы-то начинают сдавать!

Отлично! Не надо будет долго возиться!

— Это не важно, — спокойно обрываю его, с противным скрежетом металла о каменный пол отодвигаю стул, присаживаюсь напротив и, положив руки на стол, чуть наклоняюсь вперед. — Важно то, что будет с тобой потом, — медленно произношу я, пристально глядя в его глаза.

Он злобно дергается, звякая «кандалами». Киваю парню, стоящему около двери, и тот без лишних слов отстегивает наручники, но остается стоять рядом — внушительной такой скалой, подавляющей.

— Давай, Савелий Степанович Ракитов — хакер со стажем и даже с приводами, — подчеркиваю немаловажный пункт в его нечистой биографии, — рассказывай, для чего ты затеял всю эту «игру»? Скучно стало или есть какие-то иные цели?

— Не пойму, о чем вы… — повторяется он, пожимая плечами, и потирает запястья, на которых хорошо видны красные следы от металлических браслетов. — Я вас не знаю, что вы там нашли на меня — понятия не имею. Так что идите вы лесом! А я пойду по своим делам! — Он хлопает ладонями по столу, резко поднимаясь, что и стул отодвигается с противным скрежетом.

На считанные секунды он нависает надо мной, грозно сопя и пылая праведным гневом. Вскидываю голову, ухмыляюсь.

— Сядь, — не повышая голоса, выдаю строгую команду.

Глаза в глаза. Буравим друг друга взглядами.

— Сядь! — повторяю с нажимом, не моргнув и глазом, и тяжелая рука «надзирателя» ложится на плечо парня.

Пошатнувшись под прессом, он оседает, неуклюже опускаясь на край неудобного сиденья. Восстанавливает равновесие, пододвигая стул, и вновь откидывается на спинку, складывая руки на груди.