— Порошок не одолжишь? У нас закончился, а я уже замочила куртку.

— Масло есть? Мы картоху жарим. Приходи!

— Что ты сидишь здесь одна? Давай кино посмотрим.

— Поможешь с вышкой[1]? Я четвертое задание не могу решить.

— Пойдем в четыреста тридцатую. Там ребята на гитаре играют. Нужна солистка.

К вечеру очередного гостя подмывало послать лесом. Из запланированных дел не выполнила и половины. Выходной — коту под хвост!

— Николя, это я!

— Ну, чтобы ты знала, мой смартфон высвечивает "Уварова", когда ты трезвонишь. — Да-да! Просто я в приподнятом настроении! Охота куда-то вырваться. Давай?

— Не, — протянула Доминика.

— Не будь такой козой. У меня к тебе предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться!

— Да прям…

— Слушай. За городом сегодня устраивают закрытые гонки. Я полазила на сайте стритрейсеров — будет круто! Пойдем.

— Ты гонишь, — простонала Ника. — Погоду на улице видела? Нет, я точно пас. Спать уже ложусь.

— В шесть вечера?

— Полседьмого. У меня был трудный день и трудная неделя.

— Не будь ты занудой, Кузнецова! Молодость в жизни бывает только раз! Потом старой сморщенной клюшкой будешь сидеть со своими пятью котами и отчаянно жалеть!

— Ага, жалеть, что в мохнатом две тысячи одиннадцатом не присутствовала на таком поворотном историческом событии, как гонки!

— В воду глядишь!

— Не обижайся, но я не хочу.

Попыталась смягчить отказ восторгами по поводу новой фотосессии, которую Уварова выставила в сеть пару часов назад.

— Не заговаривай мне зубы. Я все равно очень расстроена, — заныла Катюха. — Пойду одна. Слышишь, мамуля, я одна гулять сегодня буду. Ника меня отфутболила, — повысила голос, чтобы ее слышала безвылазно торчащая в кухне мать.

Ментально Доминика надавала подруге подзатыльников. Ее крайне раздражала привычка той вмешивать в их диалог посторонних. В особенности, родителей.

— Вдруг со мной что-нибудь случится… Тогда ты будешь жалеть, что не пошла?

Стритрейсинг — дьявольские забавы. Атмосфера, которая царила на выбранном организаторами участке улицы, привела Доминику в трепетный ужас. Безумные крики людей, оглушающее рычание моторов, свист покрышек по асфальту, запахи бензина, масла и паленой резины, мощные вибрации воздуха.

У Ники внутри все дрожало.

В моменты, когда автомобили с немыслимой скоростью проносились мимо них, и вовсе подкатывала тошнота, и появлялось головокружение. Зато Катька, шалея от эмоций, подпрыгивала и визжала. Казалось, даже холода не ощущала, несмотря ка короткое трикотажное платье и тонкий капрон на ногах. Ника же ежилась и переминалась с ноги на ногу в теплой курточке, джинсах и зимних ботинках.

— Слезь с ограждения. Отойди. Вдруг кто-то не справится с управлением… — пыталась урезонить подругу.

Только, где там! Уварова продолжала вопить и прыгать. Так разошлась, что очередной свой восторг выразила матом.

— Еще долго?

Нике уже дважды звонила Алина. Не принимала вызов, чтобы не говорить ей, где находится. Соврать можно было, только если отойти от орущей толпы. А она боялась потерять Уварову из виду.

— Что?

— Я спрашиваю, когда это закончится?

— А, не знаю… — пожала плечами Катя.

Ответил какой-то парень, вообще им незнакомый.

— Последний заезд. Град всегда заканчивает.

У Кузнецовой внутри все онемело.

— Какой Град? Наш? Сережа? — сама не знала, кому адресует вопрос.

— Наш. Наш, — с восторгом закивала Катька. — Вон он, на старте. Желтая с черными полосами…

Звуки вокруг Ники увеличились во сто крат. Она бы и сама заорала, если бы хватило воздуха.

Не хватит…

Внутри нее все процессы застопорились.

Отступая шаг за шагом, Доминика пятилась назад. Толпа разомкнулась и сомкнулась. И, наконец, она осталась за пределами этого адского безумия.

Брела, не осознавая, куда и зачем. Лишь бы подальше отойти… Не видеть и не слышать.

"Никогда больше…"

Скорость способна убивать. Каким же безумцем нужно было быть, чтобы так глупо рисковать жизнью?

Шагала и шагала, пока не уткнулась расфокусированным взглядом в знакомое лицо.

— Привет, Ника.

— Привет.

Все вокруг будто сговорились. Мир сошел с ума. О Кузе говорили, слышал ее имя не меньше трех раз в день. Даже мать завернула, за завтраком вдруг спросила, знаком ли он с младшей Кузнецовой.