Сдвигая ладони, обхватывает ими Янкины ягодицы. Свешивая колени вниз, съезжает к самому краю стула и крепко вжимается в низ ее живота пахом. Отрываясь от его губ, девушка со свистом хватает воздух и цепляется пальцами за воротник рубашки. А потом, округляя глаза, громко и как-то изумленно охает.

— Обалдеть…

Денис тормозит. Вдыхая, задерживает дыхание. Чуть откидывая голову назад, планомерно выдыхает. Прикрывая веки, прикладывается лбом к плечу девушки.

— Да, Янка, должен предупредить, еще немного, и мы останемся дома.

Она прочищает горло, но все равно сипит совсем тихо:

— Тогда давай выезжать. М-мм… Ты должен отпустить меня.

Отпускает. И словно озабоченный пацан, провожает голодным взглядом до самой двери.

— Идешь? — оборачиваясь, прижимает ладони к пунцовым щекам. — Правда, давай поспешим.

По дороге Шахина чувствует себя крайне взволнованной, и уже не только из-за поцелуя. Переживает, что больше часа прошло с того момента, как она обещала перезвонить отцу. Но, благо у него хватает терпения самому ей не наяривать.

У подъезда прощаются быстро. Рагнарин даже мотор не глушит. Янка коротко клюет его в губы и выбегает на мороз. Махнув на прощание, почти вприпрыжку несется к дому.

Второй раз Яна входит в его квартиру гораздо смелее. С порога хохочет. А оглядываясь на хозяина, заявляет абсолютно бесхитростно:

— Я уже знаю, что сделаю в твоей спальне. Присмотрела несколько идей, пока ты работал.

— Захватила-таки территорию, султанша, — усмехается, проходя за ней в гостиную. — А я думал, пока я работал, ты училась.

— Поучиться тоже успела. Никогда не оставляю на последний момент, делала наработки в четверг, — на мгновение приобретает серьезный вид. А потом, перепрыгивая на другую тему, снова смеется с таким забористым озорством, что у Дениса в груди искрит. — А фотографии на стенах спальни будут мои. Хочу, чтобы я была первым человеком, которого ты видишь, просыпаясь.

Качая головой, он тоже смеется.

Помимо всего прочего, нравятся ему в ней эти контрасты. Как бы то ни было, Янку нельзя назвать пустой и легкомысленной. Она многогранная. Эмоциональная, порывистая и искренняя. Но существуют вещи, к которым она относится действительно серьезно. Рагнарин успел заметить, что о них она просто не говорит, предпочитая делиться тем, что эмоционально впечатляет ее яркую натуру.

— Чтобы я видел тебя, когда просыпаюсь, ты должна у меня оставаться ночевать. Каждый день.

Только высказав предложение, осознает, что в самом деле готов с ней проводить каждый день. Каждый вечер. Немногочисленные выходные. Каждую свободную минуту.

— Каждый день не получится.

— Что так, звездочка? — машинально идет в наступление, прихватывая девушку за талию. Впивается взглядом во всполошенное таким неожиданным захватом личико. — Есть что-то или кто-то важнее?

— Ну, как ты можешь! — бурно возмущается. И тут же сама его обнимает, прижимаясь щекой к груди. — Звездочка очень хотела бы. Звездочка без своего Северного затухает. Просто… Я же объясняла про отца.

— Но ты с ним поговорила? — уточняет более настойчивым тоном, чем в прошлый раз.

Отстраняясь, заглядывает Яне в глаза.

— Конечно. Он в курсе о тебе. Но… — долго не может подобрать слов.

И Рагнарин ей, конечно же, помогает.

— Но перегибать палку не стоит?

— Угум. Типа того, — потерев пальцами глаза, высвобождается, чтобы пройти дальше в гостиную.

Наблюдая за девушкой, Денис сдерживает все свои невысказанные мысли. Дает ей полную свободу действий. Ему, безусловно, интересно, что Янка станет делать. Какие еще идеи придут в ее светлую голову? Но его огненный живчик, похоже, не совсем вечный двигатель. Теряя энергетический запал, Шахина присаживается на диван и замирает взглядом на черном экране телевизора.

— Включишь что-нибудь? — выдыхает как-то рассеянно.

Рагнарин мягко усмехается.

— Что тебе включить, котенок? Мультики?

— Ха-ха-ха, — рвано выдает Шахина. — Включи то, что ты сам любишь. Давай, мне интересно посмотреть.

— Вряд ли тебе понравится. Я обычно слушаю телевизор фоном. Спортивные каналы: Eurosport, КХЛ, Viasat.

— Совсем не испугал… Предполагала худшее.

Приподнимая брови, Денис вновь усмехается.

— Что же?

— Политику.

Его черед выдыхать с каким-то странным ощутимым облегчением.