Он выпрямился и краем глаза посмотрел бумажку на своём столе.

– Господин Миленький. Шудное имя, – добавил месье Паран, откидываясь назад в кресло. – Ваше резюмэ ми вниматэльно изушили.

Слово «резюме» он произнё через нос с таким грассирующим «р», что у Саши закружилась голова. На мгновение он почувствовал себя в Париже, где-то на улицах Монмартра.

– У вас шудное резюмэ, но у нас есть к вам некоторий вопросы. Прошу отнестись к ним с пониманием.

Саша нервно закивал головой в знак согласия.

– Нам интересно знат, кто ест ваш родытел? – прозвучал неожиданно короткий вопрос.

Растерянность Саши стала заметна настолько, что Парану пришлось пояснить свой вопрос:

– К нам в офис приходит ошень много… как это сказат… блатных. Ми не желаэм имет здес шьих-то протеже, равно как и дети политика, шиновника, полицай et cetera. Это – наше условие, – сказал он достаточно твёрдо.

С большой неохотой Саша признался, что родители его в прошлом рабочие с металлургического комбината. Отца уже нет, а мать – на пенсии, живёт в деревне в небольшом домике, доставшемся от её родителей. Неожиданно для Саши месье Парана эта информация привела в хорошее расположение духа.

– Это ест хорошо… – задумчиво повторял он, слушая несвязную речь Саши. – А кто ест ваш жена? Кто ест её родытел?

Воспрянувший духом, Саша вновь погрустнел. Меньше всего сейчас хотелось ему вспоминать неудачу в семейной жизни, а особенно тёщу. И всё-таки вспоминать пришлось. Во время рассказа Паран хранил молчание и лишь понимающе кивал головой. Слова о том, что ради интересов бизнеса Саша готов пожертвовать своим семейным благополучием, не произвели на него никакого впечатления. Однако на словах о тёще он оживился:

– Кто ест тёша?

Пришлось пояснять, что тёща – это мать жены, что она сейчас на пенсии и что отношения с ней более чем прохладные. Неожиданное сочувствие месье Парана вызвали неосторожные слова Саши о том, что если он исчезнет, то тёща этого даже не заметит.

– Шудно, – неожиданно вставил он. – То ест, я хотет говорит, что это ест неправильно для хороши сэмья.

Воодушевлённый неожиданной поддержкой Саша углубился в подробности семейных отношений. Закончил он своё эмоциональное выступление тем, что теща – это не женщина, а настоящая ведьма. В ту секунду, когда Саша уже пожалел о сказанном, месье Паран вдруг оживился. Он выпрямился в кресле, бросил быстрый взгляд на Клару, сидевшую тихо в дальнем тёмном углу и неожиданно спросил:

– Вы верите в ведьм?

На мгновение Саше показалось, что произнёс он это совершенно чисто, без акцента. Саша растерялся. Он сообразил, что соврать сейчас, означало бы поставить под сомнение весь сегодняшний разговор. От волнения у него закружилась голова. Пауза затягивалась, но месье Паран продолжал сидеть прямо и ждать ответа. Собравшись с духом, Саша решительно заявил:

– Да! Я считаю, что наука всё объяснить не может. Я верю в потусторонние силы и магию.

Он хотел добавить что-то ещё, но месье Паран неожиданно обмяк, обменялся уже более продолжительным взглядом с Кларой и откинулся на спинку кресла.

– Это ест шудно, – произнёс он в задумчивости.

Месье Паран замолчал. О чём-то размышляя, он барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Молчал и Саша, в ожидании своей участи после столь неожиданного признания. Наконец, месье Паран вернулся к действительности:

– Это ест искренны и достойны ответ. У нас болше нет к вам вопрос. Ваше резюме и наше мнение об вас ми передадим в центральни офис в Милан. Решений будут принимать там. Если решений будет позитивны, ми будем рады сообщить вам по телефон. Желаю удачи.

Тысячу раз в течение последующего дня Саша Миленький проклинал себя за несдержанность языка. Каждое новое воспоминание о финале беседы с месье Параном вызывало у него саднящее чувство досады. Но слово было сказано, и поезд ушёл. Жизнь стала тоскливее, а тёща более ядовитой. И тем неожиданнее оказался звонок телефона, прозвучавший в пятницу в начале рабочего дня. Тот же завораживающий женский голос сообщил Саше, что его кандидатура в Милане утверждена. К работе он должен приступить уже во вторник с первого июля, а все формальности с трудовым контрактом будут улажены непосредственно на месте будущей работы.

Расставание с постылой работой и не менее постылой тёщей происходило на подъёме, а с тёщей ещё и на повышенных тонах. Триумфом Саши Миленького были минуты, когда на глазах у потерявшей дар речи тёщи он садился в шикарный внедорожник, а высокий спортивного телосложения водитель закрывал за ним дверь. Ради этих минут стоило родиться и претерпеть годы унижений и страданий!

Мелькнула над головой последняя автомобильная развязка, автомобиль вырвался за пределы города и добавил скорость.