Весной 1922 года в ответ на проклятия, сыпавшиеся из Парижа, я опубликовал "Письмо Чайковскому" (перепечатанное в "Известиях") и уехал с семьей в Советскую Россию.

Началом работы по возвращении на родину были две вещи: повесть "Ибикус" и небольшая повесть "Голубые города", написанная после поездки на Украину (не считая нескольких менее значительных рассказов).

"Письмо Чайковскому", продиктованное любовью к родине и желанием отдать свои силы родине и ее строительству, было моим паспортом, неприемлемым для троцкистов, для леваческих групп, примыкающих к ним, и впоследствии для многих из руководителей РАППа.

С 1924 года я возвращаюсь " театру: комедия "Изгнание блудного беса", пьесы "Заговор императрицы" и "Азеф", комедия "Чудеса в решете", "Возвращенная молодость" и театральные переработки: "Бунт машин", "Авна Кристи" и "Делец" (по Газенклеверу).

Рапповское давление на меня усиливалось с каждым годом и, наконец, приняло такие формы, что я вынужден был на несколько лет оставить работу драматурга.

В 1926 году я написал роман "Гиперболоид инженера Гарина" и через год начал вторую часть "Хождения по мукам" - роман "18-й год".

В то же время я не прекращал переделку и переработку всего ранее написанного мною.

В 1929 году я вернулся к теме Петра в пьесе "На дыбе", где не совсем освободился от некоторых "традиционных" тенденций в обрисовке эпохи. В 1934 году пьеса была мною коренным образом переработана (постановка Александрийского театра) и в 1937 году - в третий раз, уже окончательно (новая постановка Александрийского театра).

Постановка первого варианта "Петра" во 2-м МХАТе была встречена РАППом в штыки, и ее спас товарищ Сталин, тогда еще, в 1929 году, давший правильную историческую установку петровской эпохе.

В 1930 году я написал первую часть романа "Петр I". Через полтора года - роман-памфлет "Черное золото", который в 1938 году был переработан мной и опубликован под названием "Эмигранты". Вторую часть "Петра" я закончил в 1934 году.

Обе опубликованные части "Петра" - лишь вступление к третьему роману, к работе над которым я уже приступил (осень 1943 года).

Что привело меня к эпопее "Петр I"? Наверно, что я избрал ту эпоху для проекции современности. Меня увлекло ощущение полноты "непричесанной" и творческой силы той жизни, когда с особенной яркостью раскрывался русский характер.

Четыре эпохи влекут меня к изображению по тем же причинам: эпоха Ивана Грозного, Петра, гражданской войны 1918 - 1920 годов и наша - сегодняшняя небывалая по размаху и значительности. Но о ней - дело впереди. Чтобы понять тайну русского народа, его величие, нужно хорошо и глубоко узнать его прошлое: нашу историю, коренные узлы ее, трагические " творческие эпохи, в которых завязывался русский характер.

Две или три попытки вернуться в тридцатых годах к театру были встречены решительным отпором троцкиствующей части печати и РАППа. Только после роспуска РАППа, после очищения нашей общественной жизни от троцкистов и троцкиствующих, от всего, что ненавидело нашу родину и вредило ей, - я почувствовал, как расступилось вокруг меня враждебное окружение. Я смог отдать все силы, помимо литературной, также и общественной деятельности. Я выступал пяти раз за границей на антифашистских конгрессах. Был избран членом Ленсовета, затем депутатом Верховного Совета СССР, затем действительным членом Академии наук СССР.

В 1935 году я начал повесть "Хлеб", которая является необходимым переходом между романами "18-й год" и задуманным в то время романом "Хмурое утро1". "Хлеб" был закончен осенью 1937 года. Я слышал много упреков по поводу этой повести: в основном они сводились к тому, что она суха и "деловита". В оправдание могу сказать одно: "Хлеб" был попыткой обработки точного исторического материала художественными средства-ми; отсюда несомненная связанность фантазии. Но, быть может, когда-нибудь кому-нибудь такая попытка пригодится. Я отстаиваю право писателя на опыт и на ошибки, с ним связанные. К писательскому опыту нужно относиться с уважением, - без дерзаний нет искусства. Любопытно, что "Хлеб", так же как и "Петр", может быть, даже в большем количестве, переведен почти на все языки мира.

Весной 1938 года я написал пьесу "Путь к победе" и осенью того же года - политический антифашистский памфлет "Чертов мост".

Параллельно с этими литературными работами я готовлю для Детиздата пять томов русского фольклора. Я отказываюсь от переделки или переработки сказок. Сохраняя девственность изустного рассказа, я свожу варианты сказочного сюжета к одному сюжету - с сохранением всех особенностей народной речи, с очищением сюжета от тех деталей и наносов, которые произошли либо от механического добавления рассказчиком деталей из других сказок, либо из несовершенства рассказчика, либо от местных и нехарактерных особенностей речи.

В день начала войны - 22 июня 1941 года - я окончил роман "Хмурое утро". Готовя к печати всю трилогию, проредактировал первые две части этой эпопеи. Трилогия писалась на протяжении двадцати двух лег. Ее тема возвращение домой, путь на родину. И то, что последние строки, последние страницы "Хмурого утра" дописывались в-день, когда наша родина была в огне, убеждает меня в том, что путь этого романа - верный.

Оглядываюсь сейчас на два страшных и опустошительных года войны и вижу, что только вера в неиссякаемые силы нашего народа, вера в правильность нашего исторического пути, тяжелого и трудного, справедливого и человеческого пути к великой жизни, только любовь к родине, жаркая боль к ее страданиям, ненависть к врагу - дали силы для борьбы и для победы. Я верил в нашу победу даже в самые трудные дни октября - ноября 1941 года. И тогда в Зименках (недалеко от г. Горького, на берегу Волги) начал драматическую повесть "Иван Грозный". Она была моим ответом на унижения, которым немцы подвергли мою родину. Я вызвал из небытия к жизни великую страстную русскую душу - Ивана Грозного, чтобы вооружить свою "рассвирепевшую совесть". Работая над пьесой, я продолжал публиковать статьи; из них наибольший резонанс получили: "Что мы "защищаем", "Родина", "Кровь народа". Статьи, опубликованные в газетах за время войны, собраны в два сборника. Первую часть "Грозного", "Орел и Орлица", я закончил в феврале сорок второго года, вторую - "Трудные годы" - в апреле сорок третьего года. Помимо этого, были написаны "Рассказы Ивана Сударева" и другие...