– Однако, дядюшка, - перебил Нарцис, - кажется, едут гости...

– Где?
– крикнул дядюшка и перегнулся, сколько мог, в окне. Нося фамилию крепкую - Кобелев, любил он также принять хороших гостей.

– Гостю рад!
– закричал дядюшка.
– Эй, холопы, лошадей отпрячь и в табун, а карету в пруд, чтобы не рассохлась.

Нарцис перед зеркалом завил на палец каштановый локон парика, обдернул к чулкам светлые панталоны и над головой встряхнул пальцами, чтобы побелела их кожа и кружева камзола легли приятными складками.

Длинный парень, по имени Оглобля, глядя, как птица, сверху вниз, распахнул половинки дубовой двери, и в комнату вошел гость в очках, пожилой, суховатый и плохо в дороге бритый, и не один: за ним, наклонив в соломенной с цветами шляпе лицо, на которое нельзя было смотреть без чувствительности, вошла, шурша роброном цвета неспелой сливы, с розовыми букетиками, девица, оголенные плечи ее были прикрыты китайской шалью.

Готовый принять в естественное лоно незнакомца, дядюшка Кобелев остановился, разинув рот, и, при виде несравненной красавицы, внезапно воскликнул; "Мишка, Федька!" - и выбежал вон...

А Нарцис, приложив левую руку к сердцу, ступил назад три шага и поклонился, откинув правую в сторону и вверх.

– Приятно видеть, - поспешно заговорил гость, - племянник моего старого служаки, подполковника Кобелева... узнаю. Душенька, это Львов...

– Нарцис!
– томно закатив глаза, пролепетал молодой человек. В это время вкатился дядюшка, успевший поверх всего накинуть персидский каракового цвета кафтан.

– Ах я, старый кобель!..
– закричал дядюшка.
– Узнаю ведь, узнаю; то-то вижу... мм... м., - замычал он, приняв в объятия худощавого гостя.

– Настенька - воспитанница!

– Узнаю, узнаю, - обнимал дядюшка и Настю. Гость, освободясь, вынул из заднего кармана фуляр, протер им очки и вытер губы и щеку, которая была мокра.

– Я проездом из Петербурга в вотчину.

– Хвалю, брат, ура! Эй, холопы, обед да вин, все, что есть в погребе... Из Петербурга, что так?

– Да стар становлюсь, хочу совершить по вотчинам последний вояж...

Дядюшка, весело на всех посматривая, грузно перевалился на своем стуле.

– Проживешь у меня недели две...

– Э, нет, завтра тронемся далее.

– Завтра не тронемся, а дней через десять отпущу. Мы, брат, тут в глуши без прекрасного пола запсели...

Дядюшка принялся смеяться столь же сильно и почти сломал стул; Нарцис, закрасневшись, склонил голову вниз и набок, а старичок сказал:

– Настенька мужа в прошлом году потеряла... Мир его праху. Да-с... Вот - вдова-с...
– И он вздохнул, а Настя поднесла к глазам сиреневый платочек.

Дядюшка Кобелев закрутил усы и задушевно крякнул. Казачки - Мишка, Федька - принесли кушанья на оловянных блюдах и резного дерева, обитый железом, погребец... Сидевшие за столом одушевились.

Настенька, не поднимая глаз, деликатно кушала, едва касаясь подаваемых блюд, и всего полбокала отпила крепкого венгерского; шорох ног ее о шелковое платье смущал Нарциса до того, что, бледнея, ронял он поминутно стакан, ложку, забыв о дорогих манжетах, смоченных вином; дядюшка опрокидывал в свое горло кружку с надписью: "Пей три и еще трижды три" - и не давал покойно откушать гостям.

– Вот видишь, - обратился он к старичку, задумчиво жевавшему индейку с грушами, - вот видишь, дама, вследствие деликатной натуры, не употребляет пищи и вина, уподобляясь, так сказать, ангелу в совершенной оболочке...

Дядюшка запутался и, видя смущение напротив сидящей Настеньки, крикнул:

– Старый гусар пьет здоровье несравненной!

– Вы неправду говорите, при чем я - несравненная, - ответила Настенька и уронила из рук платочек.

Нарцис отбросил стул, кинулся услужить, и дядюшка полез под стол, сильно качнув его, и вылез из-под стола красный, держа в руке трофей.

– Какой вы ловкий кавалер, - нежно улыбнулась Настенька и в то же время коснулась Нарциса ногой, а он кинул на дядюшку взор, от которого тот скомкал салфетку.

– А давай-ка, Нарцис, - воскликнул он, - покажем даме, как на саблях дерутся.

– К чему показывать, ах, какие пустяки, - сказала Настенька. Но бойцы уже стояли на средине комнаты. Нарцис, ловко изогнув талию, дядюшка Кобелев - засуча рукава, и принялись колотить друг друга так, что упавшая в кресло Настенька поминутно вскрикивала, а старичок одобрительно клевал носом...

– Что, попало!
– кричал дядюшка, получив по голове, и ткнул тупой саблей в жилет противника, сказавши: "уф!" На этом он не успокоился: уведя гостей в сад, показал стрельбу по коту, спавшему на воротах; потом привели всех коней, что есть на конюшне; на самого крепкого, пегой масти, дядюшка влез с великим трудом, хотел даже перескочить через забор, причем забор тут же сломался, и под конец выстрелил из небольшой бронзовой пушки, прикованной на площадке перед домом... После всего, вспотев, остановился перед Настенькой, недоумевая, чем бы еще похвалиться.