Шрифт:
– Не смотри на меня так, - отводит взгляд, и тянется рукой к зажиганию, но я останавливаю его, положив руку на его запястье.
– Я хочу, - начинаю я, но не знаю, чего, просто кладу руку на его член, который отчетливо проступает под джинсами и провожу по основанию. Он сжимает мою руку, удерживая, останавливая.
– Позволь мне, пожалуйста. Скажи, что делать, - в моем голосе не просьба, а мольба. Кажется, мне это нужно не меньше, чем ему.
Но он все же убирает мою руку и выходит из машины.
– Мне нужно подышать воздухом, - поясняет, пока я испытываю острое разочарование.
Прижимаю к себе ноги, обнимая руками, видя, как он скуривает не одну сигарету, стоя на ветру, гулявщему по трассе.
Возвращается в машину, холодный, с розовыми от ветра щеками, пахнущий сигаретами, чмокает меня в щеку, будто ничего не было. Не понимаю, почему он не позволил мне дотронуться до себя, но спросить не решаюсь.
Минут через пятнадцать, останавливает машину у дома бабушки, а мне так хочется сказать, что я его люблю до умопомрачения, но сдерживаюсь по какой-то глупой причине известной только мне одной. Прощаюсь с ним, вкладывая в поцелуй все невысказанные слова и убегаю от него, пока он не успел ничего произнести. Прошмыгивая мимо бабушки, пискляво здороваясь с ней, так чтобы она не видела возбужденного блеска в моих глазах. Душ и крепкий сладкий сон.
Клим
Эта девочка сводила меня с ума и не понимала этого. Эмоции рядом с ней всегда были на грани, моя нервная система не успевала отдохнуть, как Алена выдавала что-то эдакое и моё сознание выполняло кульбит, подбрасывая как на американских горках.
Мы виделись редко. Она постоянно пропадала на тренировках, а я большую часть времени находился в разъездах, чувствуя себя бандитом, когда участвовал в разборках, эпицентром которых незримо выступал мой отец. Нет, мне не нужно было доставать оружие, рядом стояла охрана отца, когда в переговорах участвовал какой-нибудь местный Дон Карлеоне, решивший, что сосунок, которого Самгин старший направил на встречу, оскорбление его мафионзной чести.
Кто-то в детстве с отцом играет в солдатиков, потом, возможно, в шахматы, а мы просчитывали способы ухода от налогов и отмывания денег, полученных нелегальным путем. Странно? Может быть, но для моего отца бизнес в первую очередь был игрой, и он хотел привить и мне этот азарт зарабатывания денег с раннего возраста.
Только вот я никак не мог понять одного, зачем человеку, который сегодня имеет хорошую деловую репутацию, счета в банках на миллионы долларов, бизнес не только в России, но и в Европе и Америке, продолжать заниматься тем, на чем он начал зарабатывать свой стартовый капитал в далеком прошлом. Предполагал, что для поддержания себя в тонусе и сохранения знакомств среди преступного мира. Иным эту потребность я объяснить не мог. Отец давно не участвовал в подобных сходках, не тот у него был уровень уже многие годы, но в отношении меня у него были другие планы.
Вот и сейчас я сидел перед старцем в летах, выложившим на стол Глок, и рассказывал ему схему нашего «сотрудничества». Интересный выбор поставил мне папаша, либо обучение в Англии, либо общение с преступными элементами, застрявшими в девяностых. Любимые годы моего отца. Если бы не потребность находиться в городе Н., я бы не имел к грязным делам отца отношения, но уговор есть уговор. Для окружения моего отца, я был сыном, который хоть и дебоширит, но учится, чтобы когда-нибудь занять место отца, только учился не в том заведении, о котором они думали.
Если что-то пойдет не по плану, и этот престарелый преступник, похожий на бульдога, выкинет какое-нибудь фортель, то начнется заварушка. Перекинулся взглядами с Михаилом, давним телохранителем отца, которого он мне выделил для координации других амбалов два на два, как наиболее опытного. Михаил защищал отца столько, сколько я его помнил и не раз спасал ему жизнь. Начальник охраны едва заметно кивнул, сообщая о готовности.
– Вы, Клим Анатольевич, слишком молоды чтобы давать мне указы как вести дела, - с хитрым прищуром белесых глаз, каркал прокуренным голосом Дон Бульдог.
Откинулся на спинку стула, этого затхлого заведения, сожалея о том, что застрял с этим дятлом уже на несколько часов, и был на грани того, чтобы врезать ему его же Глоком по виску.
Если когда-нибудь я все же займу место отца, то почищу все за ним, чтобы не иметь никакого отношения к этим жирным рожам и грязным деньгам.
Вскоре подошел сын Бульдога, моего возраста, и принятие решения пошло быстрее. Даже драться ни с кем не пришлось в этот раз, но не сказать, что меня это обрадовало. Хотелось кому-то набить морду.
Утром ни свет, ни заря в мою квартиру приперся Макс, который должно быть гнал всю ночь из Москвы, судя по синякам под глазами. Выглядели мы одинаковой степени несвежести, потому что и я всю ночь потратил на дорогу из города в четырёхстах километрах от Н.
– Зачем явился? – щурясь от дневного света, недовольно интересуюсь у друга, который отчего-то зачастил сюда в последнее время.
– Лиля достала, не знаю как от нее отделаться, и мать заладила, что я должен сделать ей предложение. Какое, нахрен, предложение я должен делать ей в двадцать два года?