Шрифт:
Александр подошел к кровати и сел рядом со мной, его рука по хозяйски легла на мое бедро, и начала легонько поглаживать его внутреннюю поверхность. Я дернулась и безуспешно попыталась отстраниться. Хромов не обратил на это никакого снимания, его взгляд скользил по моему лицу, губам, телу и этот взгляд ощущался чуть ли не физически. Он ласкал этим взглядом, заставляя тяжело дышать и забывать обо всем на свете.
– Развяжи меня,- голос с трудом мне подчинялся,- я хочу уйти.
Он тихонько засмеялся, а его руки стали подниматься выше, прошлись по бедрам, по талии и потом нежно сжали грудь. Каких только мне стоило усилий, чтоб не изогнуться навстречу ему, словами не передать. Он легко, с кошачьей грацией, заскочил на меня сверху и придавил к кровати своим весом. Ну одну руку он опирался, а вторая продолжала блуждать по моему телу. Нас разделяло только мое скомканное платье, и его спортивные брюки, и я прекрасно почувствовала, на сколько он возбужден. От этого стало еще труднее контролировать свое желание. Его рука плавно прошлась по контуру моих губ и зарылась в волосы.
– Только попробуй, меня поцеловать,- прошипела я, все еще не желая сдаваться,- без языка останешься.
– Дикарка,- хриплым голосом проговорил он, но целовать не стал, наверное, понял, что я готова осуществить свою угрозу.
– Отпусти меня,- еще раз потребовала я,- или ты собрался меня насиловать?
– Насиловать?- опять тихий хриплый смех
– Да,- чуть ли не кричала я,- силой меня удерживаешь, и считаешь что это не насилие?
– Нет, ты же сама этого хочешь не меньше, чем я.
– Ничего я не хочу!
– Нет?- хмыкнул он.
Он, не отрывая взгляда от моего лица, медленно опустил руку вниз, к мои бедрам. Потом я почувствовала, как одежда на мне практически растворяется (проклятая магия), материализуясь в другом месте (на полу).
Едва не задохнувшись от возмущения (или от необузданного всплеска желания), я опять попыталась скинуть его с себя, но получалось только хуже. Он начал покрывать мой живот легкими, медленными поцелуями, заставляя кровь закипать в венах.
Я лежала, зажмурившись изо всех сил, и пыталась успокоить галоп сердца и перестать дышать как загнанная лошадь. Пыталась не поддаться наваждению, и не сорваться опять в бездну, вместе с ним, сомневаясь, что в этот раз мне удастся не разбиться.
Саша, тем временем, продолжал ласкать мое истосковавшееся по нему тело. Он знал все мои "кнопочки", все те ласки, от которых я моментально плавилась. И чем дольше это продолжалось, тем яснее становилось, что я проиграла, окончательно и бесповоротно, шансов на победу не было изначально. И Хромов это прекрасно понимал. От этой мысли на глазах выступили слезы.
– Ненавижу тебя,- прошептала я.
– Сама то в это веришь?- осевшим голосом спросил он
– Верю,- я попыталась отвернуться, что б больше не смотреть на него.
– А я нет,- он бережно взял меня за подбородок и повернул к себе,- старая любовь не ржавеет. И мы оба это знаем.
А потом он все-таки поцеловал меня, и этот поцелуй был самым сладким в моей жизни. Внутри все сжималось от его нежности. И мне честно, хотелось его оттолкнуть, но я не смогла. И вся моя вселенная сузилась до этого человека. Значение потеряло все, что было раньше, и что могло быть потом. Остался только Александр, его прикосновения, ласки, движения.
Он сжимал меня так сильно, словно боялся, что я сейчас исчезну, просто растворюсь в воздухе, придавливал своим крепким телом к кровати, распластывал, а я извивала под ним как кошка и мечтала только о том, что бы это никогда не заканчивалось. Вскоре я почувствовала, как простыни отпустили мои руки и ноги, и я сразу же обвила ими Александра. Мы набросились друг на друга, как узники концлагерей на еду, после длительной голодовки. Я кричала, выгибаясь ему навстречу, царапала его спину, кусалась плечи, а он рычал, все яростнее погружаясь в меня.
Такого между нами не было никогда. Страсть дикая, безудержная, сметающая все на своем пути, граничащая с безумием. Для меня исчезло все: сомнения, обиды, мысли, что не надо этого делать. Все исчезло. Остался только этот мужчина, который был для меня всем: болью и радостью, ненавистью и любовью, страхом и надеждой.
Той ночью мы практически не спали и лишь под утро смогли оторваться друга, обессиленные, охрипшие, запыхавшиеся словно после марафон. Он прижал меня к себе, и я провалилась в глубокий сон.
В прочем поспать долго не удалось. Не знаю, сколько именно продолжалась моя дрема, но в один прекрасный момент, мои глаза просто открылись, и сон прощально помахал ручкой.
Я осторожно осмотрелась, и обнаружила, что за время сна умудрилась отползти от Саши и теперь буквально балансировала на другом краю кровати, а он сладко спал на своем месте, обхватив руками подушку.