Теперь, когда наваждение схлынуло, и я смогла трезво думать, мне стало не по себе. Раньше меня бы охватил восторг и ощущение непередаваемой радости оттого, что он опять был со мной. А теперь...теперь меня затопили совсем другие чувства: страх, сомнение, ощущение одиночества и какая-то тоскливая безысходность.

Я помнила, чем закончился в прошлом наш роман, помнила свою боль, разрывающую изнутри тоску, желание умереть, долгие месяцы страданий. Все эти воспоминания очень ярко горели в моей памяти, ломая на корню даже небольшие ростки надежды, на то, что все может быть по-другому. Я ему не верила. Не верила его рукам, так страстно обнимающим мое тело сегодня ночью, не верила сияющим глазам, ласкающим каждую черточку моего лица. Все это внезапно показалось мне очередной, жестокой игрой. Ему стало скучно, захотелось женского внимания, и тут я, вся такая свеженькая, в идиотском платье сельской пастушки. Блин, еще бы бантик на башку прибила, для полноты образа.

Хотелось зареветь, от осознания того, как легко он сломал все барьеры, так тщательно возводимые мной, смял их, словно они были из бумаги, разорвал и отбросил в сторону. Этой ночью он заявлял на меня свои права, брал то, что считал своим, а я даже не смогла его оттолкнуть. Нет, реветь нельзя. Ни за что, ни при каких условиях, нельзя показать как мне больно и страшно. Нельзя, чтобы он понял, что мои чувства никуда не делись, а так и сидят в моем сердце, лишь ожидая возможности вырваться наружу, из той темницы в которую, я их с таким трудом затолкала, заперла и выкинула ключ.

Провели ночь? Ну что ж бывает. Мы же взрослые люди. Это была приятная, ничего не значащая ошибка. Физическая зарядка, так сказать для "блеску глаз". Он использовал меня, я его. Вот и все, и никаких иллюзий.

Самовнушение не помогало, и я почувствовала, как проклятая тоска, сковывает все изнутри.

Мне показалось, что я слышу шаги в коридоре, которые приближаются к Сашиной комнате, и совершенно четко представила, что это Катерина идет сюда, плавно покачивая бедрами. Мысленно увидела, как она открывает дверь, заходит в комнату, смотрит на меня презрительным взглядом и произносит:

– Саш, ты опять затащил этот мусор к себе в кровать?

А он лежит рядом и улыбается, словно услышал очень забавную шутку.

В последний момент я смогла сдержать судорожный всхлип, отбросив в сторону болезненные фантазии. Зажав себе рот рукой, я покосилась на Хромова. Он все так же безмятежно спал.

Тихонько, стараясь чтобы одеяло, накрывающее нас обоих, не двигалось, я выскользнула из кровати, подхватила с пола смятую одежду и направилась к выходу, одновременно пытаясь влезть в платье и молясь о том, чтобы ничего не задеть, чтобы дверь не заскрипела, что бы он не проснулся.

Коридор естественно был пуст, и я убедилась, что появление Катерины это всего лишь иллюзии, порожденные моим страхом.

Замок еще спал, на улице только занимался рассвет, озаряя небо на востоке слабым сиянием. Тишина. Никого. И только я босиком шлепаю по разноцветному ковру, растрепанная, запуганная, с сумасшедшим блеском в глазах.

"А, может в этот раз все по-другому,- подала голос наивная девчонка, жившая внутри меня, - вдруг все изменилось? Вдруг Саша, действительно хочет быть со мной?"

На этот раз мне даже не потребовалась помощь Вики, чтоб растоптать свои собственные надежды.

Не стесняясь в выражениях, я мысленно ругала эту девчонку на чем свет стоит, пытаясь донести до самой себя, что нельзя быть такой хронической идиоткой и раз за разом наступать на одни и те же грабли. Нельзя верить тем людям, которые уже предавали, нельзя давать им шанс, еще раз причинить боль.

И Вике, про сегодняшнюю ночь, я ни за что не расскажу. Не зачем ей об этом знать, иначе она меня просто четвертует.

Наконец-таки я попала в свою комнату, и только после этого смогла громко, немного судорожно вздохнуть.

– Дура,- простонала я, когда тщательно отгоняемые мысли о сегодняшней ночи опять прорвались в мое сознание. Я почувствовала, как во мне снова просыпается желание, и вместе с тем накрывает волна жгучего стыда,- блин, ну как так-то? Что ж я опять натворила?

Я задвинула тяжелые, терракотовые шторы, чтоб предрассветное солнце, не проникало в мою комнату, забралась в постель и накрылась с головой одеялом, пытаясь спрятаться от внешнего мира.

Проснулась я поздно, часы, висевшие на стене, показывали, что уже полдесятого. Отгоняя ночные воспоминания, я выползла из кровати, немного постояла у зеркала, рассматривая саму себя, а потом направилась в ванну. Плескалась не менее получаса, смывая с себя воспоминания о Сашиных прикосновениях, потом привела себя в порядок и только после этого спустилась вниз.

В столовой никого не было, ни Вики, не Саши, ни слуг. Оно и понятно, все уже давным-давно покончили со своим завтраком, это только моя царская персона блаженно проспала пол дня, что само по себе странно. Я ведь жаворонок, хронический, неизлечимый.