– Эй, ты, желторотый! Тебя это тоже касается.

Пир вопросительно поглядел на сержанта.

– Что?

– В строй давай!

Пир растерялся. А потом ему вдруг стало смешно и даже забавно. Он пристроился к шеренге и замер. Правда, глаза выкатывать, как новобранцы, не стал.

– Значит так, – начал сержант, глядя в низкое октябрьское небо. – Вы приехали на войну. Оставьте здесь, за пределами базы все ваши розовые сопли и геройские мысли. С сегодняшнего дня вы шагу не ступите сами. Без моего разрешения. Пока я не решу, что вас можно отправить в бой. И если кто пикнет – вылетит из проекта тотчас же.

«Бог мой, – подумал Пир изумленно. – Что тут творится-то?»

– Всем ясно? – гаркнул сержант так, что содрогнулись, наверное, елочки на полигоне.

– Так точно, сэр! – слаженно гаркнули в ответ новобранцы. Вся шеренга, кроме, понятно, Пира.

Сержант это заметил. Медленно, вразвалочку, он приблизился и встал напротив Пира, едва не касаясь носом его лица.

– А тебе ясно, умник?

– Так точно, сэр! – Пир решил принять игру.

Сержант несколько долгих секунд пристально Пира разглядывал.

– То-то же… А чтоб не был самым умным, назначаю дневальным на сегодня!

Пир с трудом подавил желание захохотать. Господи, да что за казарменного ублюдка прислали в проект?

Шеренга перестроилась в колонну и потянулась за сержантом к капониру, переходящему в тоннель к главному шлюзу. Сержант негромко переговаривался с двоими в штатском, которые во время стартового внушения стояли в стороне и молчали, словно рыбы.

Первым делом новобранцев отвели на склад. Вместо знакомой физиономии Крота Пир увидел рослого долдона-кладовщика с квадратной челюстью и рыжим ежиком на черепе. Долдон принялся сноровисто метать новичкам прозрачные пакеты с комбинезонами, потом – с ботинками, а напоследок выдал нашивки рядовых.

Пир наконец решил, что с него хватит, покинул шеренгу и подошел к окошку. Пакетик с нашивками шлепнулся на деревянную стойку.

– Дай-ка мне капитанские, парень. Такие я уже относил.

Долдон вопросительно взглянул на сержанта. Сержант – на Пира, и при этом наливался кровью, как удачливый москит.

– Ты кто такой, леший тебя раздери? – спросил он зло.

Пир не успел ответить – по рукаву, ведущему к псионик-лабороториям, шел человек в форме икс-комовца с нашивками капитана. Посреди коридора он замер, взглянув в сторону склада.

– Пир! Разрази меня гром!

Растопырив руки, он бросился к Лихачеву и сграбастал его в охапку.

– Ты как?

– Отремонтирован, – нашел в себе силы улыбнуться Пир. А ведь в тот проклятый день он мог бы убить и этого бравого капитана…

– Это Адам Дориго, – прошептал Хари Кирвисниеми соседу, – я его на фотках видел.

– Так что, выходит… С нами летел сам Лихачев?

– Выходит!

Шеренга впечатлено пялилась на Пира и Дориго.

– Пошли, пошли… – Дориго взял у Лихачева из рук пакеты с одеждой и ботинками и всучил крайнему новобранцу.

– Занесешь во вторую каюту…

– Есть, сэр! – восторженно отозвался новобранец.

Опомнившийся сержант сделал шаг вперед.

– Сэр! Приношу свои извинения. Я не зна…

– Иди в задницу, сержант, – добродушно сказал Пир. Сержант осекся.

И они пошли в жилой модуль. Хорошо знакомым путем.

– Что это у вас за уставщина? – спросил Пир с интересом.

Дориго махнул рукой:

– А… После летних миссий ООН решило, что у нас дисциплины не хватает. Ну и наслали какого-то офицерья из НАТО.

– И что Батт?

– А что Батт? Кладет на них с прибором.

– И без последствий?

Дориго пожал плечами:

– А какие последствия? Военных раздолбали на первой же миссии, они большой скаут так и не сумели захватить. Ну, Батт и плюнул на них. Прогнать не может, вот и терпит.

– Понятно. А ребята как?

Пиру словно нож в сердце воткнулся. Они как раз проходили мимо стенда с фамилиями икс-комовцев, живых и погибших. На траурные рамки вокруг фамилий Воронина, Язерского и Белова Пир старался не смотреть. Появился еще один стенд, с фамилиями пилотов. Там рамок было поменьше, но они тоже чернели в нескольких местах…

Напротив фамилии Дориго стояли цифры 23 и 6

– Ого! – с уважением сказал Пир. – Растешь!

У самого Пира было двадцать девять убитых чужаков. И трое пленных.

– Расту, – согласился Адам. – Ты о ребятах спрашивал. Ахмет Тюрамаз погиб в Кардиффе… В начале сентября. Тухлый террор тогда получился, там шестеро наших полегло, но кроме Ахмета ты никого не знаешь, новички все. А старички держатся. Ну, о Нике ты все знаешь…

Это было верно – с Завадским Пир регулярно перезванивался.