Проблема. С его размером средоточия ватажник и выдыхается раньше и сил в Покров за один раз вкладывает меньше, чем я. Я пробился сквозь строй, а он нет. Впрочем, я тоже едва вошёл в число победителей. Вот уж не думал, что можно так глупо проиграть. И впервые слышу, что формация арены пропускает удар.

— Медитировать нужно больше.

— Ага. Вот вернусь в ватагу, отправят меня в наш лагерь, там и буду медитировать под кустиком. Двойная польза за то же время.

— Лентяй.

— Ага.

— Меча лишился.

— Ага. Обидно. Можно было бы загнать в лавку и боевым дядям пиво поставить завтра.

— Боевым?

Я уточнил слово, которое слышал уже не раз. Правда, обычно из уст Циана. Впрочем, я верно догадывался о его значении.

— Не родным. Старшим ватажникам, что за нами молодыми присматривают. Может, ты мне свой отдашь? Я тебе взамен прут из небесного металла найду у старьёвщика? Тебе ж всё одно, чем махать?

— Не, иди к Калире с такими предложениям. А я им хвастаться сестре буду.

— Чтобы эта мелочь понимала в мечах?

В ответ я крепко приложил его по плечу. С доброй улыбкой.

***

Я впервые вижу всех учеников одновременно и не на арене. Мы все стоим перед зданием Школы. Там, где я впервые увидел главу Школы и Пиклита. Сегодня я снова смотрю на них. Все те же синие халаты с золотым краем и чёрным узором. Все те же улыбчивые лица добрых дядюшек. Но теперь я вижу, что у Пиклита это отстранённая маска, а сам он думает о чём угодно, но только не о нас. А вот Дигар. На его лице я не вижу ни малейшего признака фальши. Словно это не он глядел сквозь пальцы на ночные драки, словно это не он получал нагоняй от старейшины. Словно все, о чем он думает, как порадовать нас новостями.

— Ученики. Впереди последнее соревнование, которое позволит объявить сильнейшего ученика этого выпуска. Затем все вы будете отправлены в тренировочный лагерь Ордена. Тот, что находится в нескольких днях пути в глубины лесов. Вы уже поняли, что требования к будущим послушникам ужесточены. Это относится и к экзамену. Ваша задача будет добраться до соседнего лагеря. Расстояние — день пути. Окрестности будут очищены от сильных Зверей. Что бы вы ни думали об Ордене, но основы вам даны. Противники будут равны вам. Лишь от вас и вашей удачи будет зависеть ваша жизнь. Думаю, не будет лишним напомнить, что всегда есть место случаю и воле Неба. Сейчас вы впервые за полгода вернётесь домой. В его спокойствии и безопасности обдумаете всё и примите решение. Вернувшиеся пройдут экзамен и станут вольным послушниками. Оставшиеся за стенами Школы примут на себя ношу долга Ордену. Это ваш выбор. Открыть ворота!

— Ученики из Нулевого. Вы следуете за мной.

Смутно знакомый Воин с повязкой наказующего повернулся к нам спиной, заложил руки позади и с гордо выпрямленной спиной, не оглядываясь, отправился прочь. Я насмешливо хмыкнул и двинулся за ним. Нам даже не пришлось обсуждать что-то. Пусть мы уже два месяца не бились вместе, но чувство локтя никуда не исчезло. Трое в ряд мы потянулись за наказующим. Так как когда-то шли по ночным коридорам в поисках врага. Впереди я, Тогрим и Крим.

Мне не о чем было говорить с ними. Тогрим держал обещание, при каждой встрече на уроке или у лекаря сообщал мне о важных событиях в жизни земляков. Кто открыл узел, кто сделал успехи в технике. Меня сейчас больше занимал город вокруг и предстоящая встреча, чем пустой разговор. Хотя мало кто считал так же. За спиной звучал нескончаемый гул болтовни.

— Погляди на ту красотку!

— С мечом что ль? Ну у тебя и вкус, приятель! Не ожидал.

— Сам не ожидал. Но глаз не отвести! А!

— Туда смори. На того всадника. Что за тварь под ним?

— Это у тебя после того небось, как Нени тебе голову проломила.

— Да сколько же тута людей?!

Да, вот это и меня поражало. Уже позабылись ощущения от въезда в город. Да и тогда я сидел на повозке выше толпы. Сейчас же Воин вёл нас прямо сквозь неё. Люди расступались, едва завидя перед собой фигуру наказующего. Невнимательным или стоящим спиной помогали соседи. Особого почтения я не видел, хотя нет-нет, но кто-то кланялся или складывал руки в приветствии идущих. В основном это делали люди с оружием и в доспехах. И нам доставалась часть внимания. Во всяком случае, никто не пытался заступить дорогу или толкнуть.

— В квартал Чужих Имён идут. Очередные искатели лучшей жизни. Откуда эти? Громовые земли?

— Ты слишком резка. И молода. Морозная Гряда — праведный орден. И налоги не чета соседям. Не испытав чужих лишений, не вини людей в слабости. Однако, — голос потерял мягкость, зазвучал обвиняюще и сердито. — Не могу понять, ты слушаешь, чему я тебя учу? Открой глаза и взгляни на их одежду! Ты видишь халаты? Подумай головой! Это нулёвки из Школы.

Совсем седой старик. Ещё крепкий, впрочем. С ровной спиной и мечом на поясе. И светловолосая девушка, немногим старше нас. Может, на два-три года. Кожаные доспехи, короткий тяжёлый меч. Кинжал, пристёгнутый к поножам.

— Ух ты! Вот бы сойтись мечом к мечу!

— Успеешь. В Армии Пределов их много. Главное, экзамен сдай.

— Дедушка! Ты сомневаешься во мне?

Разговор растворился в гуле толпы, став неразличимым. Больше ничего интересного услышать не получалось. Обрывки, кусочки совсем непонятных рассуждений, многоголосье, сливающееся в единый гам. Улица стала шире, людей изрядно прибавилось. Под ногами оказалось удивительно чисто. Я помню, во что превращались улицы после выгона джейров. Здесь же множество животных: наездники, повозки, даже несколько Зверей на коротких ремнях, идущих рядом с хозяевами. И ни следа. А затем я увидел бредущую фигуру. Грязно-зелёный балахон. Старый, истрёпанный, лоснящийся от въевшейся грязи. Угрюмое, безразличное к окружающему лицо. Чёрные руки, сжимающие мешок и лопатку. Толпа обтекала его не замечая. Словно одну из привычных скамей, что стояли здесь и там. Уже зная, что искать, я огляделся. И нашёл вдали ещё одно зелёное пятно. На основных улицах полных людей они мелькали тут и там. Хмурые, работающие фигуры.