— Да хоть бы и это, — правитель говорил спокойно, только в голосе звучала горечь. — Потому что по ночам я, как раз-таки, не сплю.

10.2

— Сон — дело весьма щепетильное, — невозмутимо заметила я. — Меня вот он тоже покинул в последнее время, с чего бы это?

— Не ерничай, Гинта, — спокойно произнес король, от чего мне стало неловко. Как я ни старалась, он не разу не вышел из себя — и в этом он весь в своего дядюшку, прямо его молодая копия. Ну, почти копия.

— Неужели ты решила, что я о ней забыл?

— Скажешь, что нет? Не поверю! Сколько прошло со дня ее исчезновения? Дело хоть на шаг продвинулось? Я доверилась отцу, который умудрился меня затащить в невесть какие дебри, из которых мы выбрались едва живые, а ответов так и не прибавилось.

— Ты слишком поверхностно смотришь, Гинта, — упрекнул меня король. — Ответы есть и их много, просто надо правильно ставить вопросы.

— Не морочь мне голову, лучше помоги найти подругу! Это в твоей власти — ты король.

— Поверь, король самое уязвимое существо без своей королевы.

— Ну, их вон сколько, королев этих, — я кивнула в сторону танцующих пар. — Выбирай какую душе угодно. Даже эльфийка решила счастья попытать — у тебя явный успех.

— Ты вообще, хоть что-нибудь знаешь, не из сплетен, а из достоверных сведений? — под подозрительным взором Витгерда, мне стало неловко и как-то неуютно, уж не подозревает ли он меня в тотальной тупости? Я, признаться честно, и сама в себе усомнилась под пытливым монаршим взором.

— Витгерд, скажи правду, что происходит? — наконец задала тот вопрос, ради которого послала целое послание с голубкой для короля, с просьбой пригласить на первый танец.

— Интересно, с какой такой радости? Ты меня обвинила во всех смертных грехах, отдавила ноги и наделала синяков на ребрах…

— Ах, какие же мы нежные и чувствительные! В смертных грехах я тебя не обвиняла, а только в том, что ты забываешь о людях, которым ты был дорог. А синяки пройдут, к тому же сомневаюсь, что они у тебя там вообще есть. Так что по поводу моего вопроса?

— Танец скоро закончится! — невозмутимо заметил его обнаглевшее величество.

— Пригласишь на следующий, я от тебя не отстану. И пусть про меня думают все, что угодно — мне плевать. Все равно моя репутация и белой-то никогда не была. А вот ты — единственный, кто мне может ответить честно. Витгерд, пожалуйста!

— Гинта, я бы рассказал, но у этих стен есть уши, — в глазах монарха появилась мука. — Ведь Людя потому и исчезла, что вся правда о ней просочилась в стан врага. А ведь о ее прошлом знало не так уж и много народа.

— В твоем окружении полно врагов, и лосю понятно. Мне интересно, почему вы до сих пор не вычислили кто это?

— Так пойди и вычисли, раз такая умная! Думаешь это так просто — глазом моргнул, и предатель объявился!

— Ну, тут же есть оракул, неужели ты ни разу не додумался у него спросить?

— Ну, мы спрашивали…

— Кто мы?

— Дядя, лорд Вигинас даже обращался, пару раз твой батюшка заглядывал, даже Легарт Браггитас ходил один раз, правда не дошел, в лабиринтах каких-то заблудился.

Я даже застонала, не от негодования. Нет. От злости.

— Слушай Витгерд, я, конечно, понимаю, что жизнь к тебе не всегда бывала благосклонна, но, что ты сам такой болван — для меня почти неожиданность.

— Почти?.. — на лице короля образовалось легкое замешательство.

— Ага! Где этот ваш оракул сидит? — я готова была рвануть на поиски того самого оракула прямо сейчас.

— В Северной башне. Я тебе покажу! Тебя даже проводят…осторожнее… других танцующих не зашиби!

— Нет! Меня проводишь ты! И не перечь!

— Я… никогда туда не ходил, Гинта, — выражение скорби и страха на физиономии Витгерда мне не очень понравилось.

— Продолжай.

— Отец не очень жаловал то место, почему-то. И вообще, он его ненавидел. Я не знаю, что именно так возмущало его, но это было как-то связано с моею матерью. Удвиг все-таки ее любил, понимаешь? А так получилось, что любовь моего отца ее и убила. Получается, этот оракул не предупредил о беде, о том, что эта любовь не приведет ни к чему хорошему.

— Но ведь на свет появился ты, разве это не прекрасно?