— Я?!

— Конечно же вы! Как вы смеете омрачать радость своего сына? Ведь он это делает по любви. Тетя Габриэле не зря вам напомнила вашу с дядей историю. Вы вступили в брак с любимым человеком, почему не можете позволить сделать то же самое единственному сыну? В браке любви у них родятся прекрасные дети, какая разница, как они будут выглядеть — это будет счастливый союз, любящих людей.

— От… куда ты это знаешь?! — тетка смотрела на меня потрясенно.

— Я служила Живе! И могу с точностью сказать, что этот союз — благословение богов и самой Пречистой. А вы… все только портите. Вместо того, чтобы сказать им слова благословения, скрутили постную мину на лице.

Леди только ртом воздух хватать стала от возмущения.

— Вот-вот! — вторила мне леди Габриэле. — Поди Легарт-то наш уже не юный буревестник. Пора бы уже и корни пустить, да обзавестись потомством. К тому же служба у него — далеко не спокойные посиделки со всякими пыльными бумажками да счетами. А ты тут развела причитания.

— Просто я желаю для сына… лучшего, — голос матушки Легарта дрогнул.

— Смотря что можно считать лучшим, моя дорогая, — рассудительно заметила старушка. — Лукреция Дардас в твоих невестках тебе точно радости не добавит. А уж парню не принесла бы никакого счастья. Вон он как был вчера хорош — светился как начищенный светильник! Да и девица эта — не так уж дурна собой.

Ирэна Сковитас — дочь держателя Восточных границ, была результатом союза человека и дриады. Ничего, право, ужасного. Она была довольно хороша собой, образована и невероятно воспитана, но у матери кузена было другое мнение на сей счет. Ее откровенно пугало то, что у внуков могут оказаться длинные острые ушки и золотисто-смуглый цвет кожи. По мне, так всю светскую кровь при дворе следовало бы хорошенько разбавить. Все течет, все изменяется. И очень сильно.

А Легарт удивил, ай да удивил! Весь двор поднимал челюсти с паркета, в том числе и я.

Потрясений мне хватило за период бала на столько, что я так и не смогла уснуть, от того, даже сейчас — под громкое недовольство леди Катрисс, боялась клюнуть носом в тарелку с пирожными.

— Твоя честь в твоем бесчестии…

Я спохватилась от того, что голос звучал настолько отчетливо, правда, лишь в моей голове. В памяти возникла худощавая фигура с длинными волосами и золотистыми глазами.

11.3

— Что? — спросил насмешливый голос. — Я совсем не похож на брата?

Не сразу поняла слова оракула, пока не вспомнила — отец рассказывал о нем. Почти прерванный род с кровью древних королей Неймальских болот, на которых и зародилась державность Латгелии. Цена за жизнь близких, которую заплатил человек, стоявший передо мной, непомерно высока. Но вот приобретенный дар…

— В моей судьбе есть и свои положительные стороны, — угадав мои мысли, поделился своими Ауро Сарф — мой дядя.

— Какие? Жизнь затворника?

Оракул повел рукой над разбросанными по мозаичному полу серыми камнями и резными костяными фигурками.

— Люди, моя дорогая леди, люди и их судьбы, что открываются мне, гораздо интереснее, чем жизнь во внешнем мире среди этих же людей. Смотреть на бесконечную череду событий и понимать, что не имеешь права сказать об этом или предупредить.

— Так предупредите меня, — я старалась выглядеть более непринужденно, хоть от слов провидца по спине пронесся колкий снежный бурун.

Раскатистый хохот огласил душные покои Ауро. Может, предложить ему открыть окно и проветрить? А то здесь можно лишиться чувств от запаха курящихся в лампадах трав.

— А ты напористая! Она была поскромнее.

— Кто? — сердце встрепенулось от ожидания.

Я увидела, как напрягся Майло Вардас от слов провидца. Но оракул лишь улыбнулся еще шире, всем своим видом напомнив… змея. Вспомнилась самая первая встреча с отцом и его шлем в виде змеиной головы.

Немного закружилась голова и меня повело в сторону. Канцлер подхватил меня за локоть, обеспокоенно заглядывая в лицо.

— Ты бы хоть окно открыл, что ли! — гневно обратился он к оракулу, после чего переключился на меня. — Гинта, ты как?

— Да все в порядке… просто, и правда, немного душновато, — я лукавила, вовсе не от духоты мне поплохело. Что-то мелькнуло в памяти, очень забытое и отдаленное, но, вот-вот, готовое выбраться наружу.

— Я вижу — нить судьбы уже связала воедино ваши жизни, — спокойно изрек провидец. — Тогда зачем же вы пришли?

— У меня есть вопросы! — я сделала вид, что пропустила мимо ушей только что сказанную фразу. Мало ли что это за узелок завязался, вдруг на наших шеях. — Много вопросов.

— Нет, ты точно не та, что была здесь много лет назад. Но сейчас тебе стоило бы поторопиться в другое место, тебя там ждут.