— И вы решили, что я пойду на это? — очень хотелось стереть с его рожи это самодовольное выражение. — С чего вы решили, будто бы меня заинтересует ваше предложение?

— Подумайте сами, леди Гинтаре, — снисходительно ответил принц. — Что вас ждет на родине? Замужество, в любом случае навязанное вашей семьей, в котором вы не обретете счастья. Ваши человеческие законы такие странные и непонятные.

— Не более, чем ваши!

— У нас размежевание фракций проходит не по величине земельных наделов и древности рода, если вы не знаете, то я вас просвещу. Потом, если пожелаете.

Принц был спокоен и учтив: меня же трясло от злости и обиды. Но, если буду вести себя, как ярмарочная торговка, у которой все горшки расколотили, вряд ли смогу узнать то, что мне нужно.

— Я хочу знать все о зеркалах, — сумела выговорить спокойно, безо всяких вспышек гнева.

— Все, известное мне, я вам уже поведал. Что еще вы хотите узнать?

— Порошок, — кивнула я в сторону мешочка в его руке. — Он из зеркал?

— Допустим, — кивнул принц, — ведь я, кажется., упоминал об этом.

Заметила, что канцлер предусмотрительно молчал, давая мне возможность вытянуть из эльфийца все необходимые знания.

— Его специально производят из зеркала или он образуется, после того, как… оно умерло?

— Ах, вот вы к чему клоните! — казалось, Эратриэль был недоволен, на красивом лице опять отразилось что-то похожее на брезгливость. — Как на счет равнозначного обмена?

— Его высочество получит свободу! — неожиданно встрял лорд Вардас.

— С чего бы это? Я и так свободен, как видите!

И в эту минуту в комнату вошли без стука люди в темно-серой одежде — последователи Брексты.

— Не совсем, — остудил монарший пыл Вардас. — Вы только что признались, что привезли в Латгельское королевство порошок, запрещенный законом, и не только в нашей стране. Эльфийская пыль запрещена также в Иманском каганате, на территории Ивелесских островов, в Дейделисе за использование пыли особое наказание.

Лицо принца вытянулось. Зрелище, надо казать, очень забавное — похоже, что Эрэтриэля приложили не хуже столешницы.

— Вы меня что, за дурака держите?!

— Конечно же нет! — канцлер собирался быть неумолимым, а мне хотелось пойти и поспать. Как-никак у меня тоже свои планы имелись. Но уйти мне не дали люди лорда Врдаса или моего отца, я уже порядком стала путаться по поводу того, кто, кому и как служит.

— Нет, Гинтаре, ты останешься! — обратился ко мне Майло.

— А разве я еще нужна здесь? — с максимально невинным видом поинтересовалась у канцлера.

— Ты нужна всегда! — вот такой категоричный ответ получила.

Пришлось вернуться обратно.

— Надеюсь будет интересно, потому что уж очень хочется спать.

В ответ я получила долгий испытывающий взгляд лорда Вардаса.

— Я весь во внимании, ваше высочество.

Видимо, высочество, наконец, поняло, что ему не оставили шанса.

Эратриэль рассказал много интересного. На столько интересного, что это будоражило душу и выворачивало ее на изнанку. Эльср и правда не стеснялись самых грязных методов для достижения своих целей. Конечно же, он рассказал не все, но даже и этой части было достаточно, чтобы просто плюнуть в его сторону.

13.2

Эльфы ненавидели людей. Хотя бы за то, что младшие сыновья и дочери Энике расползлись плесенью во все стороны кругоземья, не собираясь ни на шаг сдавать позиции. И это чувство невыносимо было скрывать теперь уже, когда все его планы разоблачили и раскрыли правду. Главное кто?

Вардас, которого принц презирал и ненавидел.

О цепном псе из Латгелии давно ходили легенды. Еще будучи подданным Ивелесса этот проныра умудрялся смешивать карты Анориона, словно мог просчитать любой ход эльфов наперед. А, когда вернулся на родину, вообще испортил все. Победа над мощным военным королевством, которое мешало осуществить завоевание континента была почти близка. Заполучив власть в Латгелии, сердце и главном узле торговых путей, эльфийцы получили бы власть везде, но нет же: объявился Вардас — и все пошло прахом.