— Связь с моим учеником до сих пор не улавливается.

— Сейчас, одну минуту, давай теперь взглянем на шары с предсказаниями.

Дамблдор коснулся первого шара, и услышал знакомый голос профессора прорицаний Сивиллы Трелони:

<i>Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И Тёмный Лорд отметит его, как равного себе, но не будет знать всей его силы, ведь она непостижима обычному разуму. И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, кто превосходит могуществом Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…</i>

Дослушивать до конца заученный до дыр текст прорицания он не стал. Альбус и так прекрасно понимал к кому оно относится.

— И вы ещё пытаетесь убить того, кто способен остановить Томма Реддла? Не верю, что сам спрашиваю подобное, но вы в своём уме?

— Второй шар, пожалуйста. — Проигнорировав вопрос Дамблдора, Манфред указал на крупный шар перламутрового цвета. Дамблдор коснулся его и приятный сопрано зазвучало в кабинете:

<i>Ученик, сравнимый с учителем, носящий две милые маски. Для большинства он герой, избавитель от тьмы. Две разные ситуации — одна маска. Но будьте осторожны, маска спадёт, герой истинный лик свой явит, циничной и расчётливой твари, ждёт островов приход.</i>

— Узнаю слог Кассандры Трелони. Она любила изрекать пророчества ещё более мутные, чем праправнучка, да ещё и поэзией увлекалась. Неудивительно, что первое часто смешивалось со вторым.

— Признаюсь, в своё время мы думали, что это пророчество про Волан-де-Морта, но теперь всё выглядит совсем иначе. Третий шар, пожалуйста. — Дамблдор последовал указанию, коснувшись последнего шара с предсказанием. На этот раз в комнате прозвучал мужской баритон:

<i>Юнец с душой умудренного жизненной мудростью чародея, потешаясь над величайшими магами, не приемлет ни света ни тьмы, ибо сознание его уже обрело целостность. С новой силой будет кроить он мир под себя. Те, кто зовутся его друзьями, тешут себя ложными надеждами, ведь встать с ним вровень или над ним невозможно. Он приемлет только самый вверх положения в обществе…</i>

— Это голос Иниго Имаго. C ним я знаком лично.

— Тогда ты должен знать, что его пророчества сбывались гораздо чаще, чем у Трелони. Мы полагаем, что второе и третье пророчество, это про одного и того же человека. Иниго, в приватной беседе, рассказывал об ужасах, творимых этим юнцом с душой старца, правда упоминал незнакомые ему места, замки. По описанию — прямо-таки другой мир. А теперь давай-ка подойдем к омуту памяти и посмотрим воспоминания одного нашего человека. Они привнесут ясность и свяжут воедино Поттера и Вильгефорца.

Манфред достал артефакт-хранитель, содержащий жидкие воспоминания, вылил содержимое в омут памяти и приглашающим жестом призвал оценить качество доказательств. Альбус Дамблдор нырнул в омут с головой. Он просмотрел воспоминание невыразимца десятки раз, ища подвох, выискивая признак подделывания, но видел только правду. Когда он повернул голову к Манфреду, его взгляд был опустошен.

— Представь моё удивление, когда из лавки «Кьюриоуса и Марогона», два года назад, вышел Гарри Поттер. Я специалист по иллюзиям, и воздал должное его мастерству, хоть долгое время не мог понять, откуда такие навыки, пока не пришел к его мануфактуре. Видел бы ты чары защиты, стены, зачарованные совсем уж диким образом, явно нетипичным для наших магов, земных…

Дамблдор слушал внимательно, паззл в его голове выстраивался, сомнения сеялись, а больше Манфреду и не нужно. Он убьет иномирянина чужими руками, даже если ему придется умереть.

— Тебя не удивляло, что Вильгефорц появляется на публике только летом? Где он в остальное время? Хотя, если Вильгефорц всего лишь маска, то понятно где, в Хогвартсе! Тебя не удивляют навыки Гарри Поттера. Мальчик убил пятерых пожирателей, словно всю жизнь только этим и занимался. Потрясающие боевые навыки для четырнадцатилетнего подростка, пусть и гения. Ну что, сходятся пророчества? А теперь прибавь слова Имаго о том, что Вильгефорц конченый социопат — и получишь тварь покрупнее Волан-де-Морта. Вот что ожидает нас в будущем, Альбус, и ты собственноручно вскармливаешь наш конец.

— Бред. — Выдал вердикт директор Хогвартса. — Несвязанный между собой бред. Куски пророчества, трактуемые в угоду себе, для оправдания.

— Какого ещё оправдания, Альбус?

— Очевидно, ты считаешь меня глупцом, Манфред. Думаешь, я не помню, кому ты симпатизировал во времена Грин-де-Вальда? А сейчас кто твой хозяин? Неужели вы с дружками-пожирателями решили обмануть меня дешевой провокацией?

— Ты сам видел мою память, я не лгу, да и уважаемые Иниго Имаго с Кассандрой Трелони сказали свои слова. Мне потребовался целый год, чтобы связать всё воедино.

— Хватит! — Воскликнул Дамблдор, нахмурив брови. Сверкнули очки половинки. Его рука подёргивалась, волшебная палочка опасно указывала на Манфреда.

— Что бы ты не решил, знай, я поведал своим коллегам, куда иду…

На следующий день после объявления о начале отбора кандидатов в большом зале, с самого раннего утра, ещё до завтрака, народ толпился вокруг кубка огня. Точнее на расстоянии трех метров, за магической чертой. Дамблдор, работая на протяжении десятилетий с детьми, стопроцентно знал о планирующихся попытках нарушить возрастной ценз. Дабы пресечь эти попытки, он наколдовал барьер, отсеивающий неподходящих по требованиям путём телекинетического отталкивания.