— Смертельный удар нанес Фулгрим, — напомнил ему Ayг. — Ты и его собираешься убить?

— Да, — без колебаний ответил Медузон.

— Я не могу поверить, что у нас нет другого выбора, кроме как погибнуть со славой или жить до старости.

— Я не ищу славы, Джебез, я стремлюсь к своей цели. Следую моему предназначению. Отец выковал нас не для того, чтобы его сыны стали падальщиками.

Ayг слегка склонил голову, изображая раскаяние:

— Боюсь, я сделал совсем не то, что собирался, Шадрак. Я хотел лишь сказать, что железные отцы будут недовольны, и тебе надо бы подготовиться к их сопротивлению.

Медузон вздохнул, мысленно сетуя, что позволил разговору принять подобный оборот.

«Я настроил его против себя», — решил он.

— Извини, Джебез. Я устал, вот и всё.

— Может, тебе стоит повидаться с Гораном?

— Обязательно это сделаю, — ответил Медузон, стараясь рассеять опасения своей Избранной Длани. — Я надеялся, что так будет легче.

— Без отцов кланов? — догадался Ayг.

Медузон неохотно кивнул:

— Не хотел бы об этом говорить, но так и есть. Я лелеял надежду, что мы будем говорить одним голосом и действовать как один кулак.

— Твоим голосом и твоим кулаком.

Медузон удрученно покачал головой:

— Другого пути я не вижу.

— В таком случае я помогу тебе этого добиться.

Ayг поднял руку, и после секундного колебания они пожали друг другу предплечья, как принято у воинов.

— Один голос, один кулак, — сказал Медузон.

— Все вместе, — откликнулся железный отец.

Нерроворн умер давным–давно. Мир, ставший одной из первых жертв войны, был разбомблен вдребезги, а его население превратилось в пепел и пыль. Жители мира не оказывали сопротивления магистру войны. Они едва ли знали, что Галактика раскололась надвое, а благородные сыны Императора сражаются и убивают друг друга за власть. Хорус продемонстрировал на нем свою силу, как не раз делал это с другими мирами. Нерроворн оказался одним из первых. Заявление о намерениях. Акт бессмысленной неоправданной злобы, превративший процветающую агропромышленную планету в обезвоженную могилу. С тех пор никто не ступал на его отравленную поверхность, об этом позаботились разрушители Сынов Хоруса. От мира не осталось ничего, кроме мрачного напоминания о безрассудной ярости Луперкаля. И токсичных веществ в атмосфере, способных прожечь керамит.

Корабли, как правило, старались обходить его по широкой дуге.

Но останки разгромленного флота держались рядом: слишком большие, чтобы упасть на поверхность, и слишком слабые, чтобы оторваться и улететь в безграничную пустоту, они так и остались по краям постепенно исчезающего гравитационного колодца. Кладбище, где обитали призраки десятков тысяч членов экипажей, похороненных в своих звездолетах.

Один из таких кораблей, под названием «Ардентина», почти не получил повреждений. Несколько пробоин в корпусе, утечка воздуха и тотальный отказ системы жизнеобеспечения — такова история его гибели. Быстрая и бесславная кончина.

Экипаж не сумел спастись; в конце концов, члены команды «Ардентины», хоть и крепкий народ, не были уроженцами Медузы.

Железные Руки выбрали и приспособили для своей встречи именно этот корабль. Безжизненная атмосфера Нерроворна послужила отличной «глушилкой» против сенсорных авгуров дальнего действия. Бывшая полетная палуба, корабли с которой взлетели, чтобы врезаться в поверхность или уйти по крутой спирали в пустоту, вполне могла вместить собравшихся офицеров и их спутников.

Там устроили что–то вроде аудитории, где снова загорелся свет, мерцающий и не слишком яркий из–за ненадежности источников питания. Он отбрасывал длинные тени от стоявших плечом к плечу участников совета.

Они прибыли сюда тайно, откликнувшись на тщательно зашифрованные призывы. Инстинкт преследуемой жертвы заметно усилился, и прибытие проходило раздельно. Понятие уязвимости нечасто использовалось в медузийском языке, но в последнее время стало ясно каждому.

Тяжелые штурмовики, десантные катера, лихтеры, космолеты других категорий привозили на «Ардентину» свой бесценный груз и тотчас уходили, спеша к крупным кораблям. Их носители ждали на краю системы, в пределах излучения умирающего солнца Нерроворна или в многочисленных изменчивых туманностях, которые глушили как входящие, так и исходящие импульсы сенсориумов. Рассеивались в пустоте. Рассредоточивали свою силу, некогда несокрушимую.

Предосторожность стала необходимой. Череду побед Шадрака Медузона сочли в лучшем случае отсрочкой краха, а в худшем — ошибочной тактикой, которая давала ложное ощущение безопасности, но вела к неминуемому угасанию.

И все же они собрались согласно желанию военачальника, наводнив корабль–призрак, словно выходцы с того света.

И они сердито хмурились, будто неупокоенные души, завидующие живым и жаждущие разделить их боль.

Медузон в сопровождении своего совета и Избранной Длани прибыл последним и, едва сойдя с трапа штурмовика, понял, что пропустил нечто важное. Взгляды железных отцов, хоть и избегающие его глаз, говорили о многом.

Подготовка этого конклава заняла несколько месяцев — несколько месяцев секретных посланий, поисков тайников, обманных сообщений и приказов с разграничением доступа. Не только его тактической группе, но и всем без исключения тактическим группам, которым были известны частоты вокс–сигналов и коды. Несмотря на свою рассредоточенность, эти сыны погибших и пропавших примархов все же пользовались общими понятиями. Главной задачей стало выживание. Беспощадная суровость ее отражалась на лицах железных отцов, капитанов и других полководцев, собравшихся по воле Медузона.