— Я знаю. Видел по камерам.

— ЧТО?!

Суровый ткнул пальцем в направлении потолка. Вероятно, где-то там была мастерски припрятана камера видеонаблюдения.

— Но если вы всё видели, зачем обвиняете меня в том, чего я не делала?!

— Ты сама себя обвинила. Я лишь спросил. Зачем ты лезешь туда, куда не просили? Или ты считаешь, что мне нужна домработница в твоём лице?

— Нет.

— Эту квартиру убирают. Раз в неделю. Мне хватает. И я никому не позволяю лезть на полки со своей одеждой.

— Но так вам будет легче найти вещи…

Суровый подошёл к шкафу, резко сдвинул все вешалки вбок и нажал на стенку шкафа. Она медленно отъехала в сторону и за ней обнаружился сейф.

Суровый закрыл своим телом табло и набрал цифровой код, а потом открыл дверцу и… достал пистолет.

— Дело не в том, чего не могу найти я. Дело в том, чего искать не следует.

Мужчина щёлкнул чем-то: то ли предохранителем, то ли затвором.

Я не была сильна в оружии, но сразу поняла, что ствол пистолета, блестевший опасной сталью, был настоящим.

— Я не искала ни оружие, ни денег, — произнесла слабеющим голосом и схватилась ладонью за дверной косяк.

— Не падай в обморок. Настя. Просто не суй свой нос куда не следует.

— Простите. Я просто не привыкла сидеть без дела.

— Тогда иди на кухню и достань столовые приборы, тарелки, салфетки. у и всё в таком духе. Я заказал ужин.

Я расставила тарелки и разложила столовые приборы, стараясь справиться с волнением, охватившем тело.

Старалась не думать о собственной оплошности и не корить себя: ведь уже ничего нельзя было изменить.

Однако мысли всё равно лезли в голову.

Не хватало, чтобы Суровый решил, будто я к нему подкатываю и пытаюсь задержаться возле него, демонстрируя свои навыки, как хозяйки.

Я ничего такого не планировала, лишь коротала время в плену.

Суровый находился вдалеке. По едва слышному шороху воды я поняла, что он принимает душ.

Несмотря на волнение и страх перед этим мужчиной, мне было приятно осознавать, что вынужденное одиночество закончилось, и я хотя бы на некоторое время нахожусь не одна на территории просторной квартиры.

— Надеюсь, ты ешь красную рыбу.

Голос Сурового застал меня за распаковкой еды, принесённой курьером.

Я взглянула на мужчину и с досадой подумала, что он, похоже, часто пренебрегает рубашками. Великолепный торс был обнажён.

На его узких бёдрах низко сидели спортивные, хлопковые штаны, волосы ещё были влажными, а через шею был перекинут жгут тёмно-серого полотенца.

— Я заказал тебе стейк из форели.

Подойдя к столу, мужчина, не церемонясь, отломил кусок от французского багета и мгновенно забросил его в рот.

Суровый оказался очень близко от меня. Я даже ощутила, как пахнет его гель для душа — солёным океаном и свежим бризом.

— Не могли бы вы одеться целиком. Пожалуйста? — пробормотала я и отвернулась к столу, сосредоточившись на сервировке.

Близость Сурового меня волновала и заставляла пульс учащаться помимо моего желания.

Я надеялась, что мужчина примет к сведению мою небольшую реплику.

Но уже через секунду поняла, что в этой квартире своё собственное мнение может иметь только один человек. И этим человеком не была я.

Мои последние слова с просьбой ещё висели в воздухе, когда Суровый внезапно оказался позади меня и подтолкнул меня к столу.

Его обнажённая грудь ещё была влажной после душа. Когда он прижался к моей спине, тонкая ткань кофточки сразу же намокла и прилипла к телу.

Перед глазами потемнело от контакта с большим телом зрелого и очень сильного мужчины.

Он был мощным и намного выше меня, продолжал давить сзади, пока не прижал вплотную к столу.

Его большие ладони со шлепком опустились на мраморную столешницу.

Я почувствовала на шее и на волосах горячее, свежее дыхание, но сама забыла о возможности вдыхать кислород и начала задыхаться.

— Одеться? Устанавливаешь правила на моей территории? Кажется, ты забыла о том, кто здесь главный.

Одна из его рук оторвалась от стола.

Я словно загипнотизированная наблюдала за медленными движениями его сильных, красивых пальцев.