— Не для меня.

Он улыбнулся.

Мы немного помолчали, а потом он спросил, — Почему ты так смотришь на меня?

Я не понимала, что смотрела на него с юмором. Но я знала ответ.

— Потому что я так много хочу о тебе узнать, но боюсь, ты отрубишь мне голову, если я начну любопытствовать.

— Возможно ты права. — Он посмотрел на сигару в руке, прежде чем повернуться ко мне. — Что ты хочешь узнать, баттински?

— Всё. Слишком много чего, — вздохнула я. — Но для начала, почему такая выгодная партия, как ты, не женат в тридцать четыре года?

— Ты предполагаешь, что я еще не был женат.

Мое сердце почти остановилось. — Ты был женат?

Он посмотрел на свою сигару, затем на меня. — Да был.

Вау. — Что случилось?

Он выпустил немного дыма, собираясь с мыслями.

— Ну, я мог бы солгать и сказать, что мы расстались, потому что поженились молодыми, или еще какое-то дерьмо, но это не единственная причина. По правде говоря… Я был эгоистичным ублюдком, который ставил себя на первое место. Половину времени я предпочел путешествовать, вместо того чтобы быть дома, и не уделял ей должного внимания. Она нашла то, что ей нужно, в ком-то другом. Так что, если это твоё определение выгодной партии, возможно, тебе стоит переоценить это.

Черт возьми. Ноа был женат. Я все еще пыталась осмыслить это.

— Ты официально разведен?

— Уже как три года, да.

— Ты сожалеешь о том, как всё закончилось?

— Я сожалею о своем поступке, о том, что я был дерьмовым мужем, но не уверен, что сожалею о том, что это закончилось. Этот опыт заставил меня понять, что я не совсем создан для брака, и она нашла того, кто создан. Так что в конце концов это сработало.

— Ты всё ещё общаешься с ней?

— Ты когда-нибудь перестанешь задавать вопросы?

— Нет, — я застенчиво улыбнулась.

Он вздохнул. — Да, я только говорил с ней сегодня.

— В самом деле?

— Мы друзья. Она снова вышла замуж. Но она все еще время от времени проверяет меня.

— Ну, по крайней мере, приятно, что вы в хороших отношениях.

— Мы знаем друг друга давно, с детства. Мы начали как друзья. Полагаю, мы также и закончим.

— Вау, — сказала я, впитывая все, что он мне сказал.

Мы немного посидели в тишине, а потом я кое-что поняла. — Мы оба сейчас в одинаковой ситуации.

Он приподнял бровь. — Ты тоже в разводе?

— Нет, я имею в виду… тебе нравится указывать на то, что я не жила, что ты учился в колледже, путешествовал по миру, а теперь узнаю, что ты был женат. Наши жизни не могли быть более разными — до этого момента. Тем не менее, здесь мы находимся в одном месте, смотрим на ту же луну у озера, и мы одиноки и не уверены в будущем. Не спрашивай меня, откуда я это знаю о тебе — что ты находишься в каком-то неопределенном состоянии — я просто знаю. Мы оба находимся в одном и том же месте в жизни, несмотря на наш прошлый опыт и годы между нами. Я права? Мы не такие уж и разные, Ноа. Нет. Может, тебе суждено было встретиться со мной.

Он просто посмотрел на меня и высмеял, — Так глубоко мыслишь.

Я засмеялась. — Придурок.

— Я вижу, что больше не заставляю тебя нервничать.

— Я не нервничаю сейчас, нет.

— Хорошо. — Ноа посмотрел мне в глаза. Может быть, то, что я сказала о том, что мы похожи, нашло отклик у него. Казалось, он что-то обдумывает.

— Что случилось с твоей матерью? — наконец спросил он. — Не то чтобы для депрессии нужна причина, но как долго она такая?

Сказать ему? — Моя сестра покончила с собой.

Было странно произносить эти слова вслух. Это был первый раз, когда я заговорила об этом с кем-то, кроме своего терапевта.

Темнота отразилась на лице Ноа. — Мне очень жаль, Хизер.

— Ей было всего двадцать пять. Ее звали Опал. У нее были проблемы с психикой. Она начинала вести себя странно, когда не принимала лекарства. Иногда она была в порядке, а иногда — нет. Она сбежала из дома, когда была в моем возрасте.

Я посмотрела на ночное небо. — Моя сестра была великолепна, поэтому было страшно думать, что она была там одна. Мы не могли помешать ей уехать. Мы старались. Но она была взрослой. Изначально она уехала с парнем, но они расстались. Затем она просто бродила из города в город, подрабатывая на временных работах, когда принимала лекарства и могла сдерживать себя. Мы просили ее сообщить нам, где она была, но всё, что она делала, это время от времени звонила нам, чтобы сообщить, что с ней все в порядке. Мы не осознавали, насколько плохо обстоят дела, пока нам не позвонили и сказали что у неё передозировка таблетками в мотеле у шоссе в Коннектикуте. Это была худшая ночь в моей жизни. И с тех пор моя мать винит себя в том, что не сделала больше, чтобы Опал вернулась домой. Вот почему она так боится потерять меня. Вся ситуация — отстой.

Ноа на мгновение закрыл глаза. Он казался очень тронутым моей историей. Это заставило меня задуматься, пережил ли он потерю также как и я.

— Мне очень жаль, — повторил он. — Это должно быть сложно.

Будучи эмоциональной, мне ничего не хотелось, кроме как отвлечься от грустных мыслей. В то же время мысли о сестре напомнили мне, насколько коротка жизнь.

Да.

Жизнь коротка.

Гарантии, что завтра наступит — нет.

Все, что у нас есть, сегодня.

Если тебе есть что сказать, скажи.