Но вот тут как раз и начались мутные девяностые. Многие теряли работу, хорошо, если вовремя подворачивалась какая-то шабашка. У предприятий не было средств на зарплату, и тогда платили производимой на них продукцией – вынужденный бартер. Труднее всего было интеллигенции, которая занималась все больше интеллектуальным трудом. Какой тут особо придумаешь бартер?!

Муж Хельги, несмотря на высокую должность, тоже вынужден был подрабатывать, чтобы достойно содержать семью. Вечерами он занимался проектированием объектов для частных фирм. Затея оказалась, к счастью, успешной. И как-то он по просьбе руководства завода «Оргсинтез», разработал проект предприятия по производству «пластиковых окон». И на этом заработал 11 тысяч рублей. По тем временам немыслимые деньги! От такой удачи супруги совершенно растерялись. Привыкшие жить от зарплаты до зарплаты и имея совковую ментальность, они даже не могли предположить, как им лучше распорядиться такими деньгами. Квартира у них уже была. Для полного набора успешного советского человека оставалось приобрести только дачу и машину. Водительских прав ни у того, ни у другого тогда не было. Служебная машина всегда под боком. Дача? Эврика! Пожалуй, для детей она нужна! Начали перебирать варианты. Хельга захотела посмотреть дом в живописном местечке на Волге – в Ключищах, рядом со своей подругой, известной журналисткой. Так в один из выходных дней они с мужем отправились туда на речном пароходике.

Осмотрев поселок Ключищи, они быстро нашли по адресу дом, который мало был похож на стандартную дачу. Хельге он напомнил деревенскую усадьбу из популярного тогда телевизионного сериала «Тени исчезают в полдень». Те же ворота! Бесконечный, засаженный картофелем огород, далеко не чеховский вишневый сад. Бревенчатые, капитальные стены, явно видавшие лики многих поколений, выросших здесь, приняли их настороженно. Водопровод отсутствовал, уличный туалет, наскоро сколоченный, конечно, без унитаза, вплотную примыкающий к коровнику и курятнику. Вот и все прелести жизни! Хельге трудно было представить себя здесь идущей с коромыслом и двумя маленькими детьми на ключ за водой. Да и земля ее всегда пугала. Видимо, отсутствие в генах подобного пристрастия сказывалось на ее восприятии сельского хозяйства. Ей тогда показалось, что она здесь умрет от скуки со всей этой драгоценной землей, да еще и потеряет много сил в борьбе за налаживание быта. Надо серьезно подумать над этой затеей и всё взвесить!

И вот сели они с мужем на нагретые солнцем бревна на берегу Волги и решили довериться судьбе или случаю, что, собственно, одно и то же. Бросили монету: решка – стоит купить дом, орел – нет. Выпорхнул орел и все разрешил. Возвратившись домой, они снова стали думать и гадать, что же все-таки делать с деньгами. Сейчас бы им такие проблемы?! Мозги, ограниченные советской ментальностью, явно нелепо тормозили. И тогда Хельга придумала еще один вариант. Она всегда мечтала о большой библиотеке, чтобы, не выходя из дома, можно было взять с полки любую любимую и нужную книгу. Такое желание появилось у неё и усилилось еще в отрочестве, когда она узнала от своей бабушки, что до 1937 года, то есть до всех репрессий, которые обрушились на их несчастный дворянский род, у них была огромная фамильная библиотека, занимавшая несколько комнат. И хотя она тоже выросла с книгами, но это была небольшая домашняя библиотечка из доступных в советское время подписных изданий. И еще несколько дореволюционных энциклопедий и словарей Даля, Брокгауза и Ефрона. Только эти книжные раритеты смогла увезти на санках родственница после того, как 32-летнюю бабушку Хельги арестовали как члена семьи врага народа, имея в виду ее мужа – деда Хельги – благороднейшего и образованного человека. Теперь у самой Хельги росли двое детей. И она, филолог-журналист, окончив в 1978 году историко-филологический факультет Казанского университета и в 1985 – МГУ, достаточно хорошо представляла, какие книги должны стоять на полках в ее доме и что желательно с младых ногтей читать детям. В книжных магазинах тогда много чего не было. Сплошной интеллектуальный дефицит. Существовал, правда, черный рынок, и Хельга иногда туда заглядывала, но это была капля в море, так что от такого своего решения Хельга даже захлопала от радости в ладоши! Ей вдруг стало понятно, на что потратить эти «бешеные» деньги.

На следующий день она дала в газету объявление примерно с таким текстом: «Хочу купить библиотеку». И тут же, как ей показалось, сорвала джекпот. Мгновенно на ее «глас вопиющего чтива» откликнулись многие люди. В основном это были уезжающие из Советского Союза еврейские семьи. У них варварски был ограничен вес вывозимых за границу вещей, поэтому тяжелые книги эмигранты вынуждены были продавать или отдавать. Так Хельга получила доступ к интеллектуальному дефициту и обошла десятки библиотек интеллигентнейших книголюбов, выбрав для себя и своих детей много нужного и интересного. Она чувствовала себя тогда прямо-таки книжным диверсантом. Но ей такая разведка боем, как ни стыдно это признать, очень нравилась.

А вот один звонок для нее оказался совершенно нетипичным и разительно отличался от всех предыдущих. Семья, откликнувшаяся на объявление, только что прилетела из Болгарии, где они пробыли три года. Там им удалось подписаться на многие редкие издания, в том числе на Пастернака и Ахматову, т.е. на все то, что невозможно было купить в Союзе. Но, к великому счастью Хельги, этой семейной паре катастрофически не хватало денег на покупку автомобиля – новой, тогда модной «девятки». Увидев объявление в газете, они решили расстаться с поэтами и еще с кое-какой литературой. У всех свои приоритеты. И это нормально.

Хельга на всю жизнь запомнила, как выбрала для этой затеи время между кормлениями грудной дочери Василисы и, оставив детей на свою маму, на всех парах побежала по адресу «благодетелей», тревожась лишь о том, что ее явно ввели в заблуждение и это окажется какой-нибудь ошибкой или еще хуже – розыгрышем. Кто может расстаться с Пастернаком, если даже на черном рынке его нет?!

Дверь ей открыла очень милая энергичная женщина и вежливо пригласила пройти в их уютную квартиру. Ее муж Алекс, возникший за ее спиной и очень похожий на французского актера Алена Делона, тоже приветливо улыбнулся и, оставив право решить вопрос жене, поспешил обратно к гостям на кухню. Хельга поняла, что пришла совсем не вовремя и, видимо, нарушила своим визитом встречу друзей. Но Рина, так звали хозяйку дома, спокойно провела книголюбку в зал и стала показывать ей то, что ее интересовало. Хельга еле сдерживалась, чтобы не выдать свою слишком явную заинтересованность и распирающий её изнутри восторг, который может сказаться на цене покупки. Три новеньких синих тома Пастернака еще пахли типографской краской. Хельга бегло прошлась по содержанию и даже зажмурилась от удовольствия: Доктор Живаго, Пять повестей, Занятие философией! Стихотворения и поэмы: Начальная пора, Поверх барьеров. Стихотворения, не включенные в основное собрание и другие редакции. Статьи. Рецензии. Предисловия. Переводы. Экспромты. Вот это да! Какое везение!

– Что-то не так? – поинтересовалась Рина.

– Нет-нет, что Вы, все замечательно! – выпалила Хельга. – Но где четвертый и пятый тома?

– Их вот-вот должны прислать, – пояснила Рина. – Мы выписали этот пятитомник перед самым отъездом из Софии. Все наши так делали. Вы не волнуйтесь, – заверила она. – Как только их пришлют, я тут же Вам позвоню.

– А вам не жалко их продавать? – прорвало совестливую Хельгу.

– Да, нет, не волнуйтесь. Я полистала и поняла, что это не мое, меня как-то не цепляет, – ответила искренне Рина.

И этим откровением она, как ни странно, окончательно расположила к себе Хельгу. Ни один самодовольный амбициозный гуманитарий из окружения Хельги так бы честно не смог ответить, хотя не понять Пастернака есть шанс у многих из них, да и у самой Хельги тоже.

– А Ахматова? Это ведь о любви – понятно всем, – попыталась несмело произнести Хельга, опять чувствуя себя грабительницей.

– Ну да, – отстраненно произнесла Рина, явно нервничая и оборачиваясь на смех и возгласы, доносившиеся из кухни. – Но машина нам сейчас нужнее! – убежденно сказала она.