— Значит, — я ответила прямым взглядом: — Вы не считаете меня вздорной и взбалмошной особой?

— Я считаю вас очаровательной особой, — широко улыбнулся король и вдруг сменил течение разговора: — И где же вы намеревались устроить скачки с бароном?

— Прямо здесь, на дороге, — охотно ответила я. — Поначалу намеревались прокатиться до Братца, а на обратном пути пустить скакунов в галоп.

— Однако место весьма романтично, — заметил Его Величество, и взгляд его стал пристальным и испытующим. — Барон предложил вам побывать на озере?

— Нет, государь, — улыбнулась я лукаво, вдруг ощутив удовольствие от того, как меняется настроение короля в зависимости от ответов. Это было подобно дирижированию невидимым оркестром, и дирижером была я. Упоительнейшее открытие и ощущение, вызванное им! — Я всегда катаюсь до Братца, когда у меня есть сопровождение. И с фрейлинами ее светлости, и с дядюшкой. Его милость лишь покорился моему желанию полюбоваться вечерним небом над озером без любопытных взглядов лодочника и его помощников, как на Жемчужном озере. Место ведь вправду живописное.

— И не поспоришь, — черты его вновь смягчились, и я улыбнулась шире.

— Кстати, — заговорил государь. — Каким вы встретили утро после большой охоты? Я наслышан о вашем успехе и интересе, который вы всколыхнули среди кавалеров.

— То утро было овеяно ароматом цветов, — не стала я скромничать. — Их было столь много, что в гостиной едва хватило места.

— Вы были в восторге? — и опять этот испытующий взгляд.

— Разумеется, Ваше Величество, — произнесла я, не сводя взора с лица государя. — Но восторг был неполным. Скорее, меня даже удручало, что я не сумела вызвать восторга мужчины, чье внимание смогло бы сделать меня по-настоящему счастливой.

— Вот как, — теперь лукавство зажглось и в глазах короля. — Должно быть, это был барон Гард?

— Ну что вы, Ваше Величество, его милость одарил меня прелестнейшим букетиком, — заметила я. — И уже тогда намекнул, что наш спор не окончен.

— Тогда кого же еще вспомнить? — государь возвел глаза к небу в притворной задумчивости, после посмотрел на меня и пожал плечами: — Мне никто не приходит на ум, ваша милость. Быть может, огласите его имя?

Больше всего мне сейчас хотело пошалить, и желание было столь велико, что я не удержалась и ответила:

— Быть может, его светлость герцог Ришем? — государь неопределенно хмыкнул, но было заметно, что он опешил от ответа, и я продолжила: — Ах нет, от его светлости тоже был букет. Стало быть, и вправду никого не осталось, кроме… — Стрельнув в Его Величество взглядом, я смущенно потупилась и договорила: — Я не нашла самого заветного букета. И пусть я произвела впечатление на придворных, но не на моего господина, и это опечалило.

Улыбка тронула губы государя, и он, чуть склонившись в мою сторону, произнес:

— Не терплю быть в толпе, ваша милость. И если я когда-нибудь преподнесу вам дар, то уже никого не будет. Только я, Шанриз. — Мы встретились взглядами, и дыхание вдруг перехватило. Закусив губу, я отвела взор, и слова, сказанные после, вынудили меня вновь скинуть взгляд на короля: — Но это не означает, что ваш господин не был впечатлен вами. — И он опять сменил тему беседы: — Не кажется ли вам, что мы так можем вышагивать до самого утра? Вы хотели в галоп? Тогда не станем отказывать себе в удовольствии. Вперед! — И наши скакуны сорвались на стремительный бег.

Пожалуй, на этом и закончились все занимательные события этой прогулки, не считая еще пары моментов. К озеру мы домчали в прежнем построении, но на берегу Братца всё вернулось на свои места. Его Величество, спешившись, направился к своей фаворитке, и она с улыбкой соскользнула к нему в руки. Мне помог спустить на землю барон, он же и составлял мне компанию в прогулке по берегу. Я время от времени бросала взгляды на короля и графиню, и, по-моему, он ни разу больше не повернул головы в мою сторону. Они с Серпиной негромко ворковали, а мое настроение портилось всё больше и больше.

Сегодня я получила отличный урок: не стоит давать мужчине слишком много уверенности в том, что он имеет для тебя ценность. Получив подтверждение, что соперников у него нет, государь вновь стал далеким и недосягаемым, а графиня Хальт засияла, будто бриллиант в свете заходящего солнца, да так ярко, что меня едва не стошнило собственным ядом. Уж и не знаю, насколько бы сумела сдержать свое разочарование, если бы не мой наперсник.

Фьер Гард, должно быть, заметив, как я хмурюсь, сумел завладеть моим вниманием. И если поначалу я смеялась вежливым искусственным смехом, то постепенно расслабилась и позволила увлечь себя болтовней и забавными случаями из жизни его милости. Уж и не помню, в какой момент совершенно перестала замечать пару неподалеку. А после того, как Фьер сорвал цветок и утвердил его в моих волосах, а затем провозгласил: