— Клянусь! — кивнула я, в ужасе понимая, как близка была от края пропасти.

— После вы расскажете обо всех ваших познаниях, а я решу, чем пользоваться нельзя ни в коем случае, — отчеканил его сиятельство, а после смягчился: — Вам стоит больше думать над своими словами и поступками. Как видите, без моего совета вам пока не обойтись.

— Я поняла, дядюшка, — я вновь кивнула, и граф поцеловал меня в лоб.

А после дядя вернулся к службе, а я отправилась к себе и уже не покидала комнат. Мне требовалось привести мысли в порядок и к концу дня быть в добром расположении духа. Я знала, что герцогиня решила устроить сегодня музыкальный вечер не только для узкого круга, но и для всех, кто пожелал навестить ее и насладиться музыкой и чудесным голосом баронессы Вендит. И это было так, Керстин восхитительно пела. Пару ей должен был составить наш неутомимый барон Гард, и моя подруга находилась в приподнятом настроении.

Мой вечер должен был стать иным. Я помнила о завуалированном приглашении на конную прогулку с Его Величеством и не желала пропустить ее. Ее светлость знала об этом, потому разрешение не присутствовать у нее у меня имелось.

— Потом вы мне всё в подробностях расскажите, — так напутствовала меня герцогиня.

Но прежде, чем приказать седлать, я решила поближе сойтись с Аметистом. И хоть к Стреле я отныне питала нежнейшие чувства и готова была отдать ей свое сердце окончательно и бесповоротно, но выбрала все-таки жеребца. Возможно, причиной тому был укор в его глазах, почудившийся мне, когда мы собирались в обратный путь. Этот конь имел тонкую душевную организацию, и грусть могла быть не плодом моей фантазии, так что для прогулки я выбрала его.

Для того, чтобы загладить вину перед жеребцом, я принесла ему угощение и пока кормила, нашептывала ему ласковые прозвища, восхищалась статью, красотой и силой. И к моменту, когда его оседлали, Аметист сверкал от самодовольства. Ну, мне так виделось. В любом случае, выехали мы с ним из конюшни добрыми друзьями.

— Вы решили воспользоваться моим советом, ваша милость.

Его Величество встретился неподалеку от озера, куда я направила Аметиста. И что же я ощутила в этот момент? Негодование, досаду и вкус яда на губах, потому что вместе с королем прогуливалась и его фаворитка. Она ответила мне насмешливым взглядом, в котором читалось явное превосходство. Мне хватило сил растянуть губы в улыбке и склонить голову, приветствуя государя и графиню.

— Доброго вечера, Ваше Величество, — произнесла я, обращаясь к нему одному. — Не смогла пренебречь вашим советом и решила прокатиться на сон грядущий. Благодарю, что не оставили своим вниманием.

— Не желаете ли прокатиться вместе с нами? — спросила графиня, и в этом вопросе было столько лицемерной учтивости, что захотелось сказать в ответ какую-нибудь гадость. Но более всего меня оскорбило то, что король даже не выглядел удрученным, и мне подумалось, что с выводами о свидании я поторопилась так же, как и о букете.

— Благодарю за приглашение, ваше сиятельство, — я улыбнулась не менее лживой улыбкой. — Я, пожалуй, откажусь. Ваше Величество, позвольте мне откланяться и более вас не задерживать.

— Приятной прогулки, баронесса, — ответил государь и тронул поводья.

И когда мы разъехались, я вопросила у жеребца:

— И что ты можешь сказать об этом?

— Пфр, — ответил Аметист.

— Совершенно согласна с тобой, мой дорогой мальчик, — и, передернув плечами, пустила коня рысью по берегу озера. Лишать удовольствия от прогулки из-за еще одной несбывшейся надежды было бы большой ошибкой.

— Отчего вы начинаете свои прогулки с конюшни? Прикажите, и вам подведут уже оседланного коня.

Обернувшись к своему наперснику, я скользнула по нему взглядом и продолжила путь к конюшням.

— Ваша милость, но ведь это и вправду странно, — не сдался барон Гард. — Неужто вас не удручает, что приходится вдыхать… своеобразные ароматы?

— Конюшни отлично чистятся, — ответила я. — К тому же Аметист не выносит, когда его просто вручают, как какую-то вещь, он весьма чувствителен. Например, третьего дня мне привели его, я села в седло и что?

— Что? — полюбопытствовал барон, пристроившись рядом со мной.

— Мы всю прогулку с ним ругались и мирились. Это было невыносимо. Он хромал, страдал, вздыхал, тряс головой, а я только и делала, что заискивала перед ним, после бранилась, а затем вымаливала прощение. Лишь к концу прогулки он соизволил прокатить меня… в сторону конюшни. Нет-нет, мне не нужно сцен, — я решительно тряхнула головой.

— Не проще ли сменить лошадь? — улыбнулся Фьер. — Разве же это хорошо подстраиваться под животное?

Остановившись, я развернулась к нему и приподняла в недоумении брови, барон ответил вопросительным взглядом. Я хмыкнула и продолжила путь. Его милость нагнал меня и потребовал:

— Немедленно признавайтесь, что это за скептическое хмыканье?

— Так, мелочь, — отмахнулась я и скосила на Гарда многозначительный взгляд.

— Вот теперь уж точно я от вас не отстану, пока не узнаю, что за ужасные мысли вы таите в вашей прелестной головке. Да-да, ужасные, ваша милость, иначе бы вы не хмыкали так и не смотрели, — барон заступил мне дорогу и потребовал снова: — Немедленно, сию же минуту говорите, о чем подумали, иначе…