Тройняшки играли в саду, подальше от дома. Они нашли хорошее место, где всего хватало в равной степени: камней, земли, травы и песка. Все присутствовало в любом состоянии: тенистом и солнечном, каменном и растительном, твердом и мягком, сухом и мокром, живом и мертвом.

Говорили мало. Вооружившись железными лопатками, копали, каждый для себя, ямы четырехугольной формы. Время от времени лопатка натыкалась на интересный предмет, который вытаскивался его обладателем на свет Божий и занимал свое место в кучке ранее зарегистрированных находок.

Копнув раз сто, Ситроэн остановился.

— Стоп! — скомандовал он.

Жоэль и Ноэль выпрямились.

— У меня зеленый, — сказал Ситроэн.

Он показал братьям маленький сверкающий шарик с изумрудным отливом.

— А у меня черный, — сказал Жоэль.

— А у меня золотой, — сказал Ноэль.

Они составили треугольник. Предусмотрительный Ситроэн соединил камешки соломинками. Затем каждый уселся у вершины треугольника и стал ждать.

Вдруг земля в середине треугольника провалилась. Из образовавшейся дыры показалась крохотная белая рука, за ней другая. Пальцы уцепились за края отверстия, и на поверхности появилась светлая фигурка сантиметров в десять ростом. Это была маленькая девочка с длинными белыми волосами. Дюймовочка послала каждому из тройняшек по воздушному поцелую и начала танцевать. Она покружилась несколько минут, не преступая границ треугольника. Потом внезапно остановилась, посмотрела на небо и ушла под землю так же быстро, как появилась. На месте трех самоцветов остались обычные маленькие камешки. Ситроэн встал и раскидал соломинки.

— Мне надоело, — объявил он. — Поиграем во что-нибудь другое.

Жоэль и Ноэль вновь принялись копать.

— Я уверен, что мы еще много чего найдем, — сказал Ноэль.

При этих словах его лопатка наткнулась на что-то твердое.

— Какой здоровый, — удивился он.

— Покажи! — сказал Ситроэн.

Он лизнул красивый желтый камень с блестящими прожилками, чтобы проверить на вкус то, что показалось привлекательным на вид. Земля заскрипела под языком. Было почти так же вкусно, как и красиво. В углублении камня приклеился маленький желтый слизняк. Ситроен посмотрел на него и пояснил:

— Это не тот. Ты, конечно, можешь его съесть, но это ничего не даст. Чтобы взлететь, нужен голубой.

— А бывают голубые? — спросил Ноэль.

— Да, — ответил Ситроэн.

Ноэль попробовал слизняка. Вполне съедобно. Уж во всяком случае лучше чернозема. Мягкий. И скользкий. В общем, хороший.

Тем временем Жоэль просунул черенок лопатки под тяжелый валун и приподнял его. Два черных слизняка.

Одного он протянул Ситроэну, который с интересом осмотрел добычу и тут же отдал ее Ноэлю. Второго Жоэль попробовал сам.

— Так себе, — сообщил он. — Как тапиока.

— Да, — подтвердил Ситроэн, — но вот голубые — действительно вкусные. Как ананас.

— Правда? — спросил Жоэль.

— А потом — раз — и полетел, — добавил Ноэль.

— Сразу не летают, — обрезал Ситроэн. — Сначала нужно поработать.

— Вот было бы здорово, — размечтался Ноэль, — сначала поработать, найти парочку голубых и сразу же полететь.

— О! — воскликнул Жоэль, продолжавший все это время копать. — Я нашел красивое молодое зерно.

— Покажи, — сказал Ситроэн.

Зерно было огромное, величиной с грецкий орех.

— Нужно на него плюнуть пять раз, — сказал Ситроэн, — и оно прорастет.

— Точно? — спросил Жоэль.

— Точно, — ответил Ситроэн. — Но его нужно положить на влажный листок. Жоэль, принеси листок.

Из зерна выросло крохотное деревце с розовыми листочками.

Между его звенящими серебряными ветвями порхали певчие птички. Самая крупная из них была не больше ногтя на мизинце Жоэля.

— Шесть лет, три дня и два часа назад я приехал в это чертово место, чтобы похоронить себя заживо, — жаловался Жакмор своему отражению в зеркале.

Борода сохраняла среднюю длину.

Жакмор уже собирался уходить, когда в коридоре появилась Клементина. В последнее время он ее почти не видел. В последние месяцы. Дни утекали так постоянно и незаметно, что он терял им счет. Клементина его остановила.

— Куда это вы собрались?

— Как всегда, — ответил Жакмор. — К своему старому другу Сляве.

— Вы продолжаете его психоанализировать? — спросила она.

— Гм… да.

— Так долго?

— Я должен провести полный психоанализ.

— У вас, по-моему, голова распухла, — заметила Клементина.

Он немного отодвинулся назад, почувствовав в ее дыхании явный запах гнили.

— Возможно, — согласился психиатр. — Зато Слява становится все прозрачнее и прозрачнее, и это начинает меня беспокоить.

— Да уж, не радует, судя по вашему виду, — продолжала Клементина. — А ведь вы так долго искали подходящую кандидатуру!

— Все мои кандидатуры отпали одна за другой, — сказал Жакмор. — Так что пришлось довольствоваться Слявой. Но, смею вас заверить, содержимое этой черепной коробки ни одного психоаналитика не обрадует.