Пауль скуривает мне еще два косяка отборной, сногсшибательной Марии Ивановны. Я беру банджо, играю им песни «One day», «Аборигенка Маня», «Никого не осталось». Мне подыгрывают барабанами, что-то даже подпевают. На финальном проигрыше в песне «Никого не осталось» бедуины и другие хиппи начинают петь что-то свое и это превращается в десятиминутную коллективную прокуренную импровизацию на двух блатных банджовых аккордах. Получается очень круто, душевно, качает. Но накуренным играть и петь очень сложно – руки дрожат и потеют.

Симпатичная израильтянка просит меня дать ей попробовать побренчать на банджо. У нее с ходу получается охренительная восточная арабская мелодия. Она говорит, что умеет играть на скрипке. Слежу за ее гибкими и точными пальцами. Смотрю на ее милое лицо, коричнево-шоколадную кожу, большую попу. Все, я влюбился.

Знакомлюсь бывшим местным гидом, проработавшим тут 15 лет. Узнаю подробности горы Моисея. На вершине минусовая температура. Может не повезти с созерцанием рассвета, если облака будут низко. Можно запросто скрючиться на полпути от «горняшки», можно арендовать верблюда. Чтобы придти к рассвету на вершину горы Моисея, отсюда нужно выходить в 2 часа ночи.

Договариваюсь с литовцем Саулем завтра с ним, его женщиной и его больной мамой пойти на разведку в монастырь Катрин. Часов на 11 утра. Пауль из Манчестера вкуривает в себя косяк за косяком, говорить с ним становится невозможно. Он говорит много, быстро и непонятно про библию и конец света, совершенно не ведя никакого диалога.

Хамди, главный администратор, тоже основательно накуренный, щедро разбрасывается жизненными мудростями:

– Everybody needs some body. Why? Because it`s cold!

– Life is like a taxi. People come, people go.

– Ask for «щай», don`t be shy.

На часах всего 10 вечера, а я уже отключаюсь. День был слишком долгий и насыщенный. Несмотря на холод, решаюсь принять холодный душ. Но в душе вода только кипяток, а в раковине только холодная. Мне это кажется невероятно смешным, почти до истерики. Стою минут пятнадцать, кручу краники и смеюсь.

В комнате околонулевая температура, отопления никакого, но зато есть четыре одеяла. Залезаю в спальный мешок, сооружаю микроклимат из четырех одеял вокруг себя. Вроде нормально, вроде не помру. Главное – побольше надышать. Перед сном вспоминаю, что когда я покидал Утриш, один из тамошних хиппарей сказал мне: «Ты можешь уехать из лагеря хиппи. Но лагерь хиппи теперь уже никогда не уедет из тебя». Надо же, какой абсолютной правдой оказались напутственные слова того прекрасного дредастого человека.

17 января.

Я попросил у Хамди, что-то типа завтрака, он принес мне фуль, сыр и хлеб – завтрак за 45 фунтов. Пауль из Манчестера предложил мне покурить марихуаны. Прямо с самого утра обдолбаться, да, – отличная идея! Я отказался. Тогда он попросил 20 фунтов. Дал ему 50, меньше не было. Боялся прослыть тут жадиной.

Встретились в 11-00, как и договаривались, с Саулем, его эстонской подругой Ингрид и его больного мамой. Ингрид сказала странную вещь: «Сауль – это мой Иисус, мой учитель, я везде следую за ним». Хорошо, что она говорит по-русски. Даже такие странные вещи. Мама Сауля сидела в инвалидной коляске, была не самостоятельная и немного не в своем уме.

Идем, не торопясь, окруженные исполинами гор, свежайший воздух обжигает изнутри прохладой, солнце только-только начинает подогревать эти уединенные бедуинские земли. По пути к монастырю проходим несколько ментовских постов. На одном из последних смотрят наши документы, записывают нас в свои тетради. При входе на территорию монастыря стоят палатки с сувенирами, одеждой, книгами. Сауль соглашается на предложение продавца попить чайку.

– Сауль, осторожно! – говорю ему я, – это старый египетский трюк! Под видом обычного чаепития они продадут тебе все, что у них есть!

– Спасибо за беспокойство, Сева. Я понял, – отвечает мне с гиперболизированной балтийской уверенностью Сауль.

Он берет в магазине книгу про монастырь и сидит читает интересные выдержки из нее своей маме. Мы сидим с Ингрид непосредственно за прилавком с сувенирами-камешками, пьем чаек, пытаемся по-приколу продать камешки загулявшимся туристам.

– Welcome to Egypt! Come on! Stones from the Moon! Come on!

Наши нечленораздельные крики, плюс хрюкающий смех Ингрид только отпугивают покупателей. Решаем сменить концепцию с лунных камней на камни с Вавилонской башни. Раз уж тут гора Моисея, может библейский сюжет в продаже камушков сработает лучше.

– Welcome to Egypt! Come on! Stones from the Babylon tower! Come on! Where are you from sir? Special price for you!

Библейский сюжет в продаже камушков тоже не работает. Мы распугиваем абсолютно всех покупателей. Настоящие продавцы скоро нас, наверное, выгонят. Ингрид пытается подключить к нашему нелепому юмористическому действу Сауля:

– Молодой человек, это вам не библиотека! Чего расселись и читаете? Либо берите книгу, либо уходите!

Мы замечаем наших вчерашних знакомых из «Fox Camp», задействуем все наши человеческие ресурсы мозга, чтобы что-нибудь впарить им: