– Да за что?

– Не за что, сын, а ради чего. После её смерти её брат снова вернёт себе мандариновый сады, а мы – наши земли и мясной комбинат. Не наши люди, так люди её брата убьют бедную девочку. Она и так от нас натерпелась, да простит всевышний моего сына. Пожалей её. Вы распишитесь, сделаете ребёнка и сможете разъехаться и жить каждый своей жизнью.

– Но оставаясь в этом позорном браке.

– Весь позор этого брака, сын, обрушился не только на её голову, но и на наши. И мы должны остановить грязные сплетни.

– Сплетни?

– Я ведь рассказывала тебе, что Энгин с ней сотворил. Девочка еле выжила. Сейчас она в доме брата. Она на люди не может выйти – на неё косо смотрят, только что камнями не закидывают. Её может спасти только брак с одним из Арсланов и общий ребёнок двух кланов. Только тогда её оставят в покое. И её, и её приёмную дочь.

– Я не помню, чтобы ты говорила о ребёнке. Что за приёмная дочь, мама?

– У неё есть приёмная дочь, вроде их с братом дальняя родственница. Энгин и её хотел убить, когда в него словно шайтан вселился. Эту девочку тоже могут убить, так как люди считают, что она сама родила её в пятнадцать лет.

– А это может быть правдой?

– Она клянётся, что ребёнок приёмный. Но люди не слушают. Они убьют их обеих, сын.

– Хорошо, мама. Я подумаю.

– Некогда думать! Приезжай.

– Я подумаю, мама. Кстати, а как она относится к этому браку?

– Как и ты. Мы дважды ходили к ней всей семьёй, но она даже не вышла к нам из комнаты. Потом её брат устроил нам встречу, и она выслушала меня, но всё равно отказалась.

– Прекрасно! Я не хочу, она не хочет. А как мы жить-то будем? Как она на меня смотреть-то будет после всего?

– Живой будет – как-нибудь да посмотрит. А если они ей глаза закроют? Покорись, сын. Так надо. Прошу тебя!

– Я хочу с ней поговорить.

– Она не хочет разговаривать ни с кем из наших.

– Просто дай ей мой номер, мама. Я уверен, что мне она позвонит.

– Хорошо, сынок. Я сейчас же поеду к ней.

– Зачем? Можно продиктовать номер по телефону.

– Она не подходит к телефонам, она не хочет никого видеть и слышать.

– Дурдом какой-то. Она вообще нормальная? Я не хочу вдову брата, да ещё полоумную!

– Она нормальная. Она очень сильная и жизнерадостная девочка. Просто ей не повезло в этой жизни. Родители рано умерли. Росла у чужих людей. Потом брат долго вставал на ноги. Потом её изуродовал наш Энгин, не могу смириться.

– Да уж. Бедняга. Хорошо. Отвези ей мой номер. Поговори. А потом я с ней поговорю. И пусть мне позвонит наш главный староста.

– Хорошо, сын.

Они положили трубки, и Эдже радостно вздохнула. Раз уж Неджат решил говорить со старостой – это замечательно. Старик расскажет ему всё без прикрас, со всеми деталями и прогнозами местных. Пусть немного напугает его. А вот как она сама не догадалась дать невестке номер среднего сына? Скорее, скорее в особняк Картальоглу! Пусть эта проблема уже решится.

Госпожа Эдже бодро собралась в дорогу, оставив дом на Фидан и Чичек. С водителем она отправилась в Песчаный пляж – Кюмсаль – рыбацкое село и родовое гнездо клана невестки.

Когда Акджан вновь, спустя ещё два месяца после последнего разговора, увидела свекровь, она отчётливо поняла, что они от неё не отстанут. К тому же жители села – их собственного села, для людей которого они с братом так много сделали добра, кричали ей вслед: «Злосчастная! Проклятая! Пожалей наших сирот! Выйди снова замуж или умри!»

Выслушав доводы свекрови, она взглянула на брата. Али отвёл глаза. Она встала, взяла телефон и бумажку с номером и вышла в сад. Долго сидела в голубой беседке на диване с подушками, тупо глядя на вазу с мандаринами. Потом решилась и набрала номер.

– Добрый день. Господин Неджат? – спросила она.

– Да, это я. Слушаю вас.

– Э, я вдова вашего брата и, гм, возможно, ваша будущая жена.

– Добрый день, госпожа Акджан.

– Добрый? Не думаю. Вас не смущает то, что вы должны жениться на вдове родного брата с подмоченной репутацией, которую вы никогда в жизни не видели? Вы об этом мечтали?

– Признаюсь, я долго отрицал вероятность этого брака.

– Значит сейчас вы такую вероятность не исключаете?

– Нет. Я только что говорил со старостой нашего клана. Положение стало критическим. Число жертв этого конфликта будет только расти. И в конце концов одной из жертв окажетесь вы сами.

– Да вам-то что за дело? Я понимаю своих крестьян, которые требуют от меня свадьбы или смерти. Наш и ваш бизнес – это их источник жизни. Но вам какая разница? Люди пошумят и утихнут, а нам потом жить.