Чуть погодя, взглянув на брата, я воспрял духом – Никитку разморило. Он взял маленькую подушку, подложил её под голову и закрыл глаза. Отлично, теперь можно отложить книгу и расслабиться. Что, собственно, я и сделал, хотя на душе остался неприятный осадок, плюс ещё эти слова об умерших лилипутах врезались в память. Скорее бы добраться до места, затянувшаяся поездка начинала действовать на нервы.

Час спустя я растолкал Никитку.

– Смотри, Ник, это стоит увидеть.

Никита с восторгом посмотрел в окно, растирая заспанные глаза. Мы ехали по белой горной дороге, которая змеилась вверх, лениво петляя между высокими соснами и шаровидными березами.

Внизу расстилался лес; сверху сочная зелень казалась широким мягким ковром, лежавшим у подножья гор. А мы поднимались все выше и выше, я открыл окно, сделал глубокий вдох и понял, что заместитель отца не соврал – воздух здесь совсем другой. Он целебный! За три месяца легкие Никитки настолько окрепнут, что ему позавидует любой космонавт.

Я достал фотик, сделал несколько десятков снимков, потом нагнулся, хотел открыть бутылку минералки, и внезапно перед глазами снова возникла распахивающаяся дверь. Я откинулся на спинку сидения, и в этот момент из-за крутого поворота нам навстречу выскочила иномарка. Машина ехала на бешеной скорости: отец крутанул руль, я вскрикнул, мама закрыла лицо ладонями.

Пронесло! Иномарка помчалась вниз, мы резко остановились у самого дорожного бордюра.

– Сумасшедший! – выругался отец.

Нам повезло, наверное, мы все родились в рубашках.

– Таких придурков прав надо лишать, – продолжал злиться отец, когда мы тронулись с места.

Никитка, вжав голову в плечи, испугано смотрел на меня.

– Всё в порядке, – я похлопал его по плечу. – Круто было, да?

Ник тряхнул головой. Я отлично понимал его чувства и состояние – сам здорово перетрусил.

Вскоре мы свернули вправо и поехали по узкой дороге вдоль росших с обеих сторон цветущих кустарников. Возле одного из них я заметил седого старика с клюкой. За нашей машиной он наблюдал долго, я специально обернулся назад, и видел, как старик впился в нас взглядом. После очередного поворота, мы въехали на ухоженную территорию с аккуратными двухэтажными домиками.

Дома-близнецы (двухэтажные, выкрашенные в белый цвет), стояли метрах в тридцати от главной асфальтированной дороги. По краям дорогу венчали высокие бордюры, далее шел неширокий тротуар, а прямо за ним изумрудные газоны. Ни заборов, ни сетки, ни каких-либо других ограждений мы не заметили. Друг от друга участки отделяла невысокая живая изгородь.

Наш дом находился в самом центре, в самой гуще событий, как почему-то решил я, стоило выйти из машины.

Я сразу обратил внимание на ведущую к крыльцу дорожку. Как и в моем сне, она была выложена маленькими плитками. Да и само крыльцо оказалось копией того, на котором я стоял несколько часов назад, задремав в машине. Отличалась разве что табличка с номером дома: если во сне она давно проржавела и казалась старой, то эта сверкала и переливалась в солнечных бликах, как начищенный самовар.

– А здесь мило, – сказала мама, осмотревшись по сторонам.

– Воздух живой, – ответил отец. – Слав, бери сумки, заноси в дом.

Едва я, дотащив до крыльца свой рюкзак и сумку, собрался воткнуть в замочную скважину клочь, дверь распахнулась. От неожиданности я выронил сумку, отшатнулся назад.

Суровая женщина спешно сбежала по ступенькам, подошла к родителям, начала о чем-то с ними переговариваться. Как я понял, она была то ли хозяйкой дома, то ли риэлтором, с которым отец договаривался о летней аренде. В любом случае увидеть её здесь родители не ожидали, а она объяснила своё появление вынужденной мерой. Семья, с которой, оказывается, был подписан договор на аренду дома аж до самого сентября, неожиданно и без всяких на то причин решили расторгнуть договор. Собрали вещи, вернулись в город. Собственно, после их необоснованного бегства, дом был сдан нам. Но сегодня выяснилось, что глава семейства забыл здесь какие-то бумаги, к слову сказать, этот ненормальный – именно так охарактеризовала его суровая женщина – уехал отсюда за несколько минут до нашего приезда.

Я сразу догадался, с кем мы едва не столкнулись на крутом повороте. Судя по его езде на опасной дороге, он точно ненормальный, подумалось мне, когда мы с Никиткой прошли в дом.

На первом этаже располагалась прихожая, большая светлая комната, спальня, кухня и маленькая кладовая. На втором этаже – узкий коридорчик, две спальни, плюс балкон. Мне обстановка понравилась, Нику тоже. Он сразу оккупировал спальню с круглым окном, мне пришлось занести свои вещи в соседнюю спаленку. По размерам она была больше, и светлее, хотя и уступала по комфорту той, что выбрал Никитка.

Внизу мама распаковывала вещи, отец разговаривал по телефону, суровая женщина куда-то исчезла, впрочем, она волновала меня не больше чем черная кошка, дремавшая на нашем – теперь уже нашем – изумрудном газоне.

Мы с Никиткой выбежали на улицу, он побежал за дом, там был разбит небольшой садик, я подошел к отцу.

– Пап, может, останешься с ночевкой, а завтра утром вернешься.

– Не могу, завтра утром надо быть в офисе. Осматривайтесь здесь, с соседями в контакт входи, оттягивайтесь на свежем воздухе.