Шрифт:
И она знала, что они придут за ней и полиция никогда не сообразит, как отреагировать, или возможно, даже поверить в то, что они увидят, после того, как все будет кончено.
Нет. Она решила. Они должны оставить ее здесь.
И Джек попытался успокоить ее, попробовал большую часть того мусора, что Кот только что закончил навешивать на него, что это не так, будто они оказались в ловушке, что они всегда смогут уйти и, к тому же, не было никакой гарантии, что вампиры действительно появятся здесь и…
И она знала лучше, как всегда.
— Джек! — умоляла она, ее глаза были неистовы, — ты должен уйти. Ты должен спасти себя!
И Кроу посмотрел ей прямо в глаза и сказал, — Мы поглядим.
И она знала, что она проиграла.
— По крайней мере забери Даветт.
— Я уже позаботился об этом, — прошептал ей Джек — Я возложил это на Феликса.
И она почти улыбнулась.
— Вовремя.
Затем она вздохнула и отвернулась на минутку. Когда она повернулась, ее глаза были полны слез и она потянулась своей бледной, тонкой рукой, и он наклонился, чтобы она смогла приласкать его грязное, небритое лицо.
— Джек… — вздохнула она. — Милый Джек. Ты всегда… Ты всегда был таким хорошим мальчиком…
И он не плакал, потому, что не мог позволить ей выносить это, тоже. Но его глаза были горячи и ее крошечные пальчики на его лице были самым мягким прикосновением, которое он когда либо знал.
Затем она отвесила ему игривую пощечину и толкнула его.
— Где моя сумочка? — потребовала она. — Я должна испугаться.
— А? Ты выглядишь прекрасно… — пролепетал Кроу.
— Что ты знаешь об этом? — ответила она своим голосом леди. — Найди мою сумочку, пожалуйста.
Поэтому он порылся и нашел ее и открыл и передал ей.
— O, хорошо, — сказала она, заглянув внутрь. — У меня есть зеркальце. Теперь, беги.
Джек нахмурился.
— Ты не думаешь, что тебе следует отдохнуть? Или…
— Я повторяю: что ты знаешь об этом? Теперь пошел прочь.
Он встал, колеблющийся.
— Я позову Даветт, — предложил он.
— O, пожалуйста, Джек. Я думаю, я смогу наложить макияж после стольких и стольких лет. Все вы: оставьте меня одну, наедине с собой, ненадолго. Пожалуйста!
— Ладно, o'кей, — пробормотал он, поворачиваясь, победила еще раз. И он зацепился за занавеску, развешенную вокруг ее кровати и информировал Даветт и ушел, поискать остальных.
Стакан воды на больничном подносе был рядом, но ей потребовалось много времени, чтобы дотянуться до него и усилие исчерпало ее. Она откинулась на подушку, осторожно, чтобы не расплескать чашку, и остановилась на мгновение. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, и попыталась очистить свой разум, но вместо этого увидела дом в Пеббл Бич и она увидела зоопарк и увидела лица всех своих мальчиков, которые умерли.
— Пожалуйста, Боже! — прошептала она. — Нет больше их. Нет больше…
И она наклонилась вперед и пошарила одной рукой в своей сумочке и таблетки все еще были там, где они были в прошлом году.
Мои мальчики.
Глава 28
Омерзение стало охватывать Феликса, когда ему пришлось закрыть Антвар Салун.
Он должен был это сделать. Это задерживало его возвращение в больницу, но он не мог заставить своих клиентов и сотрудников сидеть в неведении вокруг этого места, пока вампиры блуждали в поисках владельца.
Нет. Он должен был сделать это. И это заняло полчаса.
Но затем, сидя там, за своим столом, со своей заключительной запиской к своим сотрудникам и их чеками, подписанными для всех, это начало доходить до него. Отстой. В целом, бесполезный, никчемный грязный отстой попал к нему. Проклятье! Это было похоже на то, что он прожил большую часть жизни, так или иначе, и он был должен потерять даже это? Дерьмо.
Джек Кроу и Крестоносцы. Благородный и смелый и жесткий и все остальное.
Но проигравшие. Проигравшие потому, что они теряют.
Ни за что они не уйдут сегодня вечером. Ни за что они не остановят вампиров в этой больнице. Свидетели? Черт, вампирам все равно, и, во всяком случае, кто поверит в это? И кто поверит увидев это? Пару дней спустя — все будут рассматривать их, как будто они были съеденными орехами — и даже очевидцы подумали бы, что им показалось.
Tе единицы, что выживут, во всяком случае.
Дерьмо.
Кроу теряет — сколько? Шесть, семь человек? И он отправляется в Рим и возвращается назад с чем? Один священник. Отец Адам был очень хороший человек. Ладно, более чем хороший. По факту…