Шрифт:
• Взаимная любовь уступила место выискиванию недостатков, обидам друг на друга и главному убийце романтики – выражению презрения.
• Ты сознаешь, что больше не можешь принимать вещи такими, какие они есть, и ничто из того, что ты делала, чтобы улучшить ситуацию, не помогает.
• Ваши отношения вызывают у тебя чувство безнадежности и подавленности.
• Ты опасаешься за свою безопасность.
• Он тебе лжет: у него есть тайная жизнь.
– Нытье, рассказы о том, что случилось, каждому встречному-поперечному были типичной реакцией Митча на плохие новости, – говорит она теперь.
Так Дениза узнала, что между собственными чувствами и реакцией супруга, когда неожиданно потребуешь развода, может обнаружиться дистанция огромного размера. Митч, понятия не имевший о том, что она чем-то недовольна, горестно спрашивал, как она могла его разлюбить. Она же обдумывала разрыв отношений месяцами, когда они были еще женаты. Дениза осознала: она была настолько сосредоточена на том, что ей нужно сделать для себя, что даже не задумалась, как он справится с этой новостью. Теперь, оглядываясь назад, она говорит:
– Мне нужно было подумать о том, что это станет для него ударом и ему потребуется время, чтобы оплакать потерю. Я-то прошла через все это и закрыла вопрос гораздо раньше него.
Когда он уходит от тебя
Нашу подругу Элинор, пятидесяти с небольшим лет, элегантную и уверенную в себе, можно узнать по стильной стрижке «боб» на серебристых волосах и красивому костюму-двойке с кардиганом. Однажды воскресным вечером она предвкушала чайную церемонию, которой обычно наслаждалась вместе с Гарольдом – они состояли в браке вот уже 25 лет. Элинор испекла кексы с голубикой из их собственного сада и с нетерпением ждала, когда же они сядут разгадывать кроссворд из «Нью-Йорк таймc»: так было заведено у супругов с тех пор, как их дочь Бри пять лет назад уехала в колледж. Гарольд, судья окружного суда, был внимательным и спокойным мужчиной. Такой же спокойной и размеренной была его речь – отпечаток, явно наложенный профессией.
– Дражайшая моя Элли, – начал он неторопливо, – мне нужно сказать тебе одну непростую вещь. Я много об этом думал. Я полагаю, наш брак уже давно изжил себя. Это я к тому, что, на мой взгляд, пора нам идти дальше разными дорогами. Я планирую…
Не успел Гарольд вынести свой вердикт о судьбе их брака, как Элинор схватила чашку из лиможского фарфора и швырнула ее о стену. Осколки брызнули во все стороны.
– Ты что, издеваешься?! – завопила она так громко, что услышали соседи. – Ты бросаешь меня? Я не верю!
С этими словами она выхватила из ящика кухонный нож и, хлопнув дверью, вылетела наружу. А потом искромсала ножом шины мужнина «Мерседеса». Проблема решена!
– Вот попробуй теперь уехать со спущенными колесами, – подначила она его.
Затем Элинор налила чаю в чашку и со стуком поставила ее перед Гарольдом.
– Тебе не нужен скандал, – заявила она мужу. – Достаточно хорошенько выспаться – и ты передумаешь. А теперь допивай свой чай, и хватит этой чепухи.
Гарольд оскорбленно взглянул на нее.
– Ты уже много лет мною недовольна. Мне даже странно, что ты так расстроилась, – тихо произнес он. – Я и раньше пытался поговорить с тобой о расставании. А теперь время пришло. Я люблю другую женщину, свою коллегу.
В ту ночь Элинор осталась одна в гигантской супружеской постели. Гарольд лег спать в гостевой спальне. Она не могла отделаться от мыслей об их разговоре. Ей пришлось признать, что муж и раньше не раз говорил, что хочет уйти, но она не обращала на это внимания, надеясь, что их проблемы – и его желание расстаться – как-нибудь рассосутся сами собой.
– Я не прислушивалась к его сомнениям и не воспринимала их всерьез, и от этого становилось только хуже, – говорит она теперь. – Словно страус, я прятала голову в песок. Считала, что он никуда не денется.
Элинор полночи смотрела в потолок, сознавая, что все сказанное Гарольдом было правдой. Она понимала, что их брак неидеален, но ей нравился их дом, городок, в котором они обосновались, и жизнь, которую вели. Да она просто никогда не думала, что у него хватит духу уйти!
Джина, американка с итальянскими корнями, парикмахерша тридцати с небольшим лет, беременная первым ребенком, любила поговорить за работой, выслушивая все свежие сплетни от клиенток, сидевших в ее кресле. И даже представить не могла, что однажды у нее появится собственная драматическая история для подобных рассказов.
Джина пыталась привести в порядок шкаф, до которого давно не доходили руки. Дело шло медленно, поскольку наклоняться на третьем триместре ей было трудно. И вдруг она заметила на задней стенке шкафа что-то вроде отошедшей доски, прорезанной посередине. Она наклонилась всем неподатливым телом, чтобы рассмотреть находку поближе. Подергала доску, представляя, что найдет за ней какие-нибудь игрушки, спрятанные детьми предыдущих владельцев в давно позабытом тайнике. А вместо этого наткнулась на стопку журналов гей-порно.