– Хочешь сказать, что мне нужно понять, простить и всё забыть? – передёрнула плечами, отстраняясь, Елена.

– Нет, не хочу, однако моё мнение не имеет значения – только тебе решать, прощать его или нет. Проблема в том, что прямо сейчас ты нездорова, и неприятный разговор может усугубить твоё состояние, поэтому я не хотел бы, чтобы ваша встреча состоялась в ближайшее время. Но если ты считаешь, что должна или хочешь…

– Я не хочу! – быстро ответила Елена. – И больше Марку ничего не должна. У меня внутри пустыня. Знаю, так не бывает, но осталась только боль, а любви…

Лена растерянно развела руками.

– Я больше не чувствую в себе любви к Марку. Только горечь и пустоту.

– Всё равно нужно известить его, что ты жива. Если этого не сделать, он сообщит Ирине Аркадьевне, а фрау Семерик небо с землёй поменяет местами, но найдёт. По сути, Москва не такой уж большой город, если есть возможности и связи, а у неё они есть.

– И как это сделать, чтобы Марк не примчался? Видеть его не желаю, разговаривать с ним – тоже. Он начнёт оправдываться – не за факт измены, по нашему договору это не измена, он имеет право на кратковременные связи на стороне, а за то, что привёл Риту в наш дом. Или станет нападать в ответ – за то, что вломилась в спальню, когда она занята, за то, что убежала, заставив его переживать, не станет ли это достоянием общественности. Лучшая защита – нападение, но у меня нет сил ни нападать, ни защищаться. А потом подключится Ирина Аркадьевна, засунет меня к своим врачам, которые меня наизнанку вывернут. И будет каждый день промывать мозги, убеждая, что вся вина за походы Марка лежит на жене. Мол, если бы я ухаживала за мужем как следует, он на других и не смотрел бы.

Анатолий попытался возразить, но Лена покачала головой.

– У меня уже есть такой опыт! Примерно через год после свадьбы свекровь в очередной раз нагрянула к нам без предупреждения. Была ночь, а Марк как раз ночевал у какой-то из своих любовниц.

– Нагрянула ночью? – изумился Анатолий. – Но зачем?

– Не помню, ей что-то срочно понадобилось. Какой-то документ… Не обнаружив сына дома, она при мне позвонила ему, выяснила, где лежат нужные ей бумаги, и мило пожелала Марку доброй ночи. От стыда, что она узнала об изменах, я расплакалась и тогда свекровь меня отчитала. Можно сказать, отдраила с песочком и металлической губкой. До костей. Сказала, что разочарована, что давая разрешение на наш брак, надеялась на другое развитие наших отношений. И подчеркнула, что я не имею права на капризы и выражение недовольства, и винить мне, кроме себя, некого. Мол, если я не сумела удержать интерес мужа, то обижаться следует на себя, а не на мужчину. Привела в пример свою семью, вернее, супруга. Отец Марка и правда ей в рот смотрит и на руках свою Ирочку носит. В общем, с того дня я её до смерти боюсь, всегда улыбаюсь и не могу и тени недовольства показать.

– Да уж… Ирина Аркадьевна, как никто, умеет убеждать, - согласился Анатолий. – Но ты не раба и не крепостная, поэтому насильно удерживать тебя никто не имеет права. Знаешь, что я подумал – а давай я увезу тебя на Урал?

– Куда? – округлила глаза Елена. – З-зачем?

– Тебе надо долечиться, прийти в себя, а у меня несколько неотложных дел в Эмиратах и Европе, которые следует завершить до конца декабря. Оставить тебя в Москве невозможно – я не знаю, что предпримут Марк и Ирина Аркадьевна, если ты заявишь, что хочешь развестись. Вернее, догадываюсь – ничего для тебя хорошего, ведь это такой скандал, а фрау Семерик дорожит репутацией семьи. Конечно, многие подозревают, что в империи не всё так благопристойно, как изображает императрица, но пока не случилось ни одного скандала, никто не может утверждать этого наверняка. Я отвезу тебя к моей маме, она у меня супер! Ты отдохнёшь, поправишься, а к Новому году я вернусь, и мы спокойно решим, как тебе лучше поступить.

– Но… А это удобно?

– Вполне. Мама будет очень рада, вот увидишь. И искать тебя в Екатеринбурге никто не догадается. А чтобы Марк не наломал дров, ты напишешь ему письмо – не на мыло, а по старинке – ручкой на бумаге.

– Письмо??

– Ну да. Объяснишь, что ты жива, но прежде чем вернуться домой и серьёзно с ним поговорить, хочешь побыть одна и всё обдумать. Поэтому до конца новогодних праздников уезжаешь в…

Анатолий задумался.

– В какой-нибудь санаторий – подлечить нервы и успокоиться. Напишешь что-то, что можешь знать только ты, чтобы муж не сомневался – письмо написала его жена. А я придумаю, как его передать.

Лена погрузилась в размышления.

В принципе, Анатоль подал отличную идею. Две-три недели покоя, не опасаясь, что в любой момент появится Марк вместе со свекровью, и на пару они устроят жене и невестке промывку мозга – это то, что ей необходимо. Только… кем он представит её своей маме? И как им добраться до Екатеринбурга, чтобы об этом не узнали Семерик? Что поезд, что самолёт – везде нужно предъявлять паспорт…

– Я согласна. Но как всё это осуществить? – произнесла она. – У меня с собой даже паспорта нет, к тому же, разъезжая зимой в одном тапочке и вечернем платье сложно не привлекать к себе внимание.

– Я всё устрою, - просто ответил Анатолий, аккуратно ссаживая женщину назад на диван. – Тебе не о чем беспокоиться. Сейчас я уйду, но завтра утром вернусь, пожалуйста, напиши к этому времени письмо для Марка. Хорошо?

Лена кивнула.

– Береги себя! Марк не стоит твоих слёз… Отдыхай и поправляйся.

– Мой паспорт, - дёрнулась Елена. – Как мы сможем куда-то уехать без документов?

– Мне он не понадобится, - Анатолий наклонился и поправил ей одеяло, на секунду зависнув в десяти сантиметрах от лица Лены.

Тёплое дыхание мужчины щекотало ей щёку, и женщина замерла, ожидая, что последует дальше, но мужчина отстранился и выпрямился.

– Завтра утром, - прохрипел он и кашлянул, возвращая голосу ясность. – Прошу прощения… Я привезу для тебя новый телефон, чтобы ты всегда была на связи, а до моего возвращения попрошу Любовь Александровну немедленно звонить мне, даже если тебе что-то померещится или вдруг захочется тирамису.

И отступил ещё на два шага, собираясь покинуть комнату.

– Анатолий! – неожиданно для самой себя окликнула его Лена.