Всё это время Тиша неподвижно сидел в сторонке и не спускал восхищённый взгляд с Фроси. Поймав момент, когда хозяйка выбежала во двор, что бы нащипать свежего укропа, спросил у Петровича: «И наши женщины такие же?»

– Такие же. Какими же им ещё быть – ответил тот, не вдаваясь в суть вопроса.

По приказу жены, Николай сбегал к соседям, которые занимались разведением кур, и принёс два десятка яиц. Фрося добавила из холодильника с десяток и поставила коробку с яйцами в корзину.

Сборы были закончены. В кухне, на полу, стоял мешок картошки, бочонок с огурцами, рюкзак, объёмом чуть ли не с кубометр, и корзина, не многим уступающая рюкзаку. У крыльца ждала погрузки тележка. Как водится, «присели на дорожку». И хорошо, что присели. Петрович вспомнил, что нет хлеба, а хлеб ребятам очень понравился. Он тут же взялся смотаться в Ермиловку на велосипеде. Но от Тиши поступило встречное предложение.

– Не надо велосипед. Подождите минуту.

У него в руках появился маленький, с мобильник, толщиной миллиметра в два, прибор. Он понажимал на нём кнопки, отделил часть прибора размером с автомобильный брелок и дал его Николаю.

– Закроешь глаза. Представишь, где дают хлеб и кивнёшь. Я включу телепортатор, и ты будешь там. Когда получишь хлеб, нажми кнопку на пульте.

Петрович посмотрел на пульт у себя в руке. Там была одна кнопка. Он закрыл глаза, представил себя стоящим у прилавка в магазине в Ермиловке, и кивнул. Тиша включил телепортатор.

В ермиловском магазине продавщица Дуся и покупательницы баба Шура и тётя Женя обсуждали животрепещущий вопрос: от кого забрюхатела эта мымра секретарша из волостной управы. В тот самый момент, когда баба Шура открыла рот, чтобы изложить свой взгляд на проблему, у прилавка образовался Николай Петрович Плотников. Он не вошёл, не вбежал, и даже не влетел, он именно образовался, раздвинув бабу Шуру и тётю Женю. Петровича телепортировали первый раз в жизни и он очень нервничал. Хриплым от волнения голосом смог сказать только: «Хлеба»! Дуся, женщина весьма плотной комплекции, сняла с полки последние четыре буханки и положила их ему на руки как охапку дров. Николай нажал кнопку и исчез. Женщины в магазине долго молча смотрели друг на друга, пока тётя Женя не произнесла:

«В церкву сходить надо».

Всё погружено на тележку и чета Плотниковых с инопланетянином подалась к лужайке, где должен был быть дисколёт. Впереди шёл «беспризорник в серебряных штанах», неся кошёлку с хлебом. За ним Петрович толкал тележку с рюкзаком, бочонком и корзиной. Замыкала процессию Фрося, с пучком зелёного лука в руке.

Дисколёт стоял на поляне, опираясь на три ноги. Люк открыт. Трап спущен.

– Эй, на борту! – позвал Петрович.

Тот час в проёме люка появились Лонг, Док и Квик.

– Принимай гостинцы!

Быстро погрузив провизию, затолкнув тележку в кусты, Тиша и земляне поднялись по трапу.

– Знакомьтесь, ребята. Это моя жена, зовут её Фрося. А это, Фрося, Лонг, Квик и Док.

Фрося кивнула и сказала, что ей очень приятно познакомиться. Парни сказали, что им тоже очень приятно.

На лице Тиши скользила довольная усмешка. Он тихонько поглаживал живот и безуспешно пытался подавить зевоту. Фрося заметила его состояние и посоветовала ему отправиться куда-нибудь, вздремнуть.

– А я тут ребяток пока покормлю. Тишу как ветром сдуло.

– Ну что, ребята, кухня на вашем корабле есть?

Некоторое время ушло на прояснение вопроса, что такое «кухня» и что там должно быть. Когда парни уразумели чего хочет женщина, они повели её в лабораторный отсек, на ходу объясняя, что там они проводят исследования незнакомых веществ, например минералов.

В лаборатории оказался нагреватель – нечто похожее на электроплитку, термостат, настольная центрифуга. Остальные приборы Фросю не заинтересовали. Была и раковина со смесителем. Док показал, как им пользоваться. Фрося про себя отметила, что холодная и горячая вода, как и у нас, помечены синим и красным цветом. Здесь же на полках стояли прозрачные лотки, миски, мензурки и много другой лабораторной посуды. Эти предметы вызвали интерес и Док пояснил, что сделаны они из особого стекла и поэтому не бьются и выдерживают нагрев свыше тысячи градусов.

– А ножи у вас есть?

Ножи нашлись. И через пять минут уже обученный Лонг чистил картошку. Квик под наблюдением Фроси тонкими ломтиками нарезал контрабандный шпик, привезённый Петровичем из Киева в «запаске». Док переводил шкалы нагревателя и термостата в градусы Цельсия. Среди лабораторной посуды нашлось нечто вроде сковородки, только прямоугольной формы, и, через некоторое время, воздух в корабле наполнился запахом картошки, жареной на сале. Вся команда, кроме Тиши конечно, присутствовала при совершении кулинарного таинства. Наконец Фрося объявила, что картошка готова и, используя какие-то лабораторные салфетки, понесла сковороду в центральный отсек, а там водрузила её прямо посреди белой тумбы.

– А посуда-то у вас есть? – поинтересовалась гостья.

– Есть! – воскликнули пришельцы и выставили на тумбу все пять стаканов.

Тарелки выбрали из лабораторной посуды, а вилки изготовили на синтезаторе. Фрося ушла в лабораторию «побеспокоиться насчёт чайку», а Петрович остался с ребятами и обучал их пользоваться вилкой и есть зелёный лук.

– Ты его вот так, пучком возьми, макай в соль и жуй с хлебом.

Как раз к тому моменту когда пришельцы справились с картошкой и сидели, молча обмениваясь восхищёнными взглядами, Фрося подала чай. Кипяток был в стеклянном, литра на три, цилиндре, заварка в посуде похожей на реторту. Стол украсили пачка сахара и блюдо пирожков с капустой. Позвали Тишу. Петрович прочитал краткую лекцию о пользе чая, которую закончил словами: «чай – пиршество души, но не желудка».