Но один звук уже долгое время действовал дейну на нервы, не позволяя сосредоточиться: монотонное, неторопливое шкрябанье метлы по каменным плитам, которыми был выложен двор. Для Итана это было подобно скрипу вилки по стеклу, ножа по кости… Невыносимо.

Был в Храме человек, который, как и верховный дейн, с недавних пор тоже перестал обедать в общей трапезной. Из всех обитателей Дома Триединого только его Итан никогда не признавал своим братом, да и человеком в полном смысле этого слова. И никто в целом мире больше не мог издавать такие мерзкие звуки.

Итан размышлял. И с каждым "шшурх-шшшкряб" картины, проносящиеся перед его внутренним взором, становились всё реальнее, будто оживали, переливаясь всеми оттенками красного. Он уже чувствовал запах. Ощущал во рту привкус солёного железа. Он знал, ЧТО ему следует делать. Что уже давно следовало сделать. И он сделает это сегодня.

Шшшкрр. Шшкррряб.

Длинные ресницы Итана дрогнули раз, другой. Тяжёлые веки на секунду сомкнулись, перед глазами вспыхнули разноцветные круги. Мужчина сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. Наконец, не выдержал и порывисто вскочил с места, одним пружинистым шагом оказавшись возле окна. Чёрная мантия дейна всколыхнулась, разбудив огонь в камине, и остатки письма от археологов за секунду обратились в пепел.

Шкряб.

Итан осторожно приоткрыл штору. Солнечный луч упал на его лицо, утонув в глубокой синеве глаз и осветив тонкий бледный шрам, тянувшийся с переносицы до левой скулы. Внизу, за окном, старательно подметал двор низенький худой мальчишка в серой робе и засаленном чепчике. Наблюдая за ним, Итан в сотый раз поражался своему терпению и самообладанию. Семнадцать лет! Вот как долго он ждал, подчиняясь строжайшему запрету отца.

Шшшкряб.

Но теперь старик Фэйзил слишком слаб и безволен, чтобы его остановить. Если бы его родной сын, Айгель, был жив, то мог бы что-то изменить. Вот только уже месяц Айгель покоился на дне глубокого ущелья, а гробница его пустовала в фамильном склепе, шпиль которого виднелся за яблоневым садом. Итану были не ведомы эмоции, доступные обычным людям. Но сейчас, вспоминая о содеянном, он всё же испытывал лёгкое чувство… сожаления.

Айгель был, пожалуй, его единственным настоящим другом. Возможно он даже любил Итана как родного. Но он бы не понял… Он бы помешал. Он разрушил бы всё, что Итан так долго и кропотливо строил. Поэтому ему пришлось… Айгель не оставил ему выбора. Великая цель оправдывает любые средства. Любые…

Шурх. Шшшкрр…

Мальчишка застыл с поднятой метлой, глядя куда-то за угол здания. Что-то там привлекло его внимание. Он сделал несмелый шажок в том направлении, но вдруг замер и вскинул голову, посмотрев прямо в окно Итана. Конечно, мальчик не мог видеть прячущегося за шторой человека. И тем не менее, он сразу же отвёл испуганный взгляд и спешно скрылся за домом.

"Он чувствует, – подумал Итан. – Он знает, что я собираюсь сделать. Всегда знал."

И осознание этого доставило Итану ни с чем не сравнимое удовольствие. Уголки его губ поползли вверх. Длинный шрам чуть изогнулся и покраснел от прилившей к лицу крови.

Мужчина, вошедший без стука минуту спустя, застал дейна всё ещё улыбающимся, с аппетитом грызущим яблоко.

–Эй, Итан! Тебе нужно это увидеть, – заявил прямо с порога бородатый верзила с бритой головой. Лишь нескольким приближённым было позволено называть Гросса по имени без присущего этикету уважительного обращения "дейн" или "брат". – Там какие-то сумасшедшие нам сейчас чуть ворота не снесли!

–Чего хотят? – Машинально поинтересовался Итан, уже на ходу привычно застёгивая на поясе перевязь со шпагой и кобуру. Перед его глазами ещё плясали кровавые всполохи, а в ушах звенели крики.

–Говорят, нашли в поле какую-то херь, которая убила их друга, и притащили её сюда.

–Ты уже видел? Как она выглядит? – Теперь в голосе Итана слышался неподдельный интерес. Он быстро запер дверь на один из десятка бронзовых ключей, звякавших на его поясе. Тяжёлые военные сапоги застучали по каменным ступеням.

–Не-а, они не открывали пока, – отозвался верзила, вышагивая чуть впереди. – Говорят, опасная и очень странная штука. Они бы её первому попавшемуся брату всучили, лишь бы избавиться, да только наши-то чего попало не возьмут. Расступились все – мало ли что. Вдруг и правда опасная, да ещё как рванёт?! Тебя ждут, в общем!

Бородач весело загоготал и тут же с размаху врезался в другого мужчину, выходившего на лестницу со второго этажа.

–Творец Всемогущий, Брайан! – Итан брезгливо сморщил нос. – С тобой-то что случилось? И почему от тебя несёт как от телеги с навозом?!

–Трубы в туалете, видимо, засорились, – грустно пояснил парень в мокрых до колен штанах. – Одну прорвало, а из другой… попёрло обратно… Дот с этим уже разбирается и, думаю, через пару часов всё будет налажено. Но уборки потребуется много, так что у нашего маленького ушастого брата сегодня плохой, очень плохой день. Вы к воротам?

–Пошли с нами, – предложил бородач, гаденько посмеиваясь, – только держись с подветренной стороны.

На выходе во двор к ним присоединилось ещё несколько человек из трапезной, и они вместе, с оружием наготове, направились к образовавшейся у ворот чёрно-белой толпе. В чёрном обычно ходила храмовая гвардия – лучшие бойцы, бывшие легионеры, ударившиеся в религию или привлечённые славой и богатством Храма. В белом – Хранители Знаний, учёные, архивариусы и врачи. Серое носили молодые послушники, новобранцы. Все эти люди были одной большой семьёй, единым братством. И все они после смерти нынешнего Архаина будут служить Итану. Хотя и не все они были этому рады. Уж не говоря о том, что только горстка избранных знала, чем он на самом деле занимается по ночам.