Рядом с ним зарычал Джек.

— Мы что, так и будем лежать здесь, как идиоты?

— Да.

Молнии метались от кормы к носу, плясали по бортам, освещая корабль. Именно этого момента он и ждал. Он проследил взглядом за молнией.

— Это неправильно, — сказал Джек.

— Мы остаемся на месте.

Зеленые искры осветили название, написанное жирными черными буквами на носу, и исчезли в темноте. У Джорджа перехватило дыхание.

Нет, нет, он, должно быть, неправильно прочитал.

Он дождался еще одной вспышки.

— Джордж, дыши, — прорычал Джек ему в ухо.

Сверкнула молния, снова осветив буквы. Ошибки не было. Джордж похолодел. У этого корабля могло быть только две возможности оказаться здесь сейчас, и он не мог справиться ни с одной.

Снова. Он должен был увидеть это снова.

— Что, черт возьми, с тобой происходит? — прошипел Джек.

Магия заискрилась на досках, и он прочитал название снова, в третий раз, каждая буква была как удар меча в живот.

Джордж выдернул линзу из глаза.

— Мы должны спуститься туда.

— Ты сказал, что мы должны оставаться на месте.

— А теперь я говорю, что мы должны спуститься туда.

Он соскользнул с дюны и побежал к берегу.

Джек догнал его. Они снова пригнулись к земле позади «рабов».

— Но почему? — Джек заговорил шепотом, едва слышно.

Джордж на секунду замолчал, взвешивая право Джека на знание и его взрывной характер. Если Джек взорвется, они никогда не попадут на этот корабль.

Он заслуживал знать. Лучше сделать это сейчас.

— Потому что корабль называется «Бесстрашный Дрейтон».

Джек отпрянул. Какое-то мгновение он обдумывал это, а потом в его голове закрутились нужные шестеренки. Он установил связь между их фамилией и названием корабля. Его глаза вспыхнули огнем.

— Они убили папу?

— Я не знаю.

— Папа продает рабов?

— Я не знаю.

— Он оставил нас гнить в Грани, чтобы продавать рабов? — В голосе Джека послышалось рычание.

Джордж схватил его за плечо.

— Держись. Нет, пока мы не окажемся на борту и не узнаем точно, что происходит.

Джек наклонил голову, пряча блеск глаз перевертышей, и втянул носом воздух.

У них будет только один шанс. Лодки должны были находиться достаточно близко, чтобы Ричард не мог ничего сделать с их присутствием, но достаточно далеко, чтобы моряки не заметили никакого шума.

Джордж глубоко вздохнул.

Ведущая лодка катилась по прибою, ее экипаж отвлекся.

Сейчас.

Джордж рванул вперед, Джек последовал за ним. Они ворвались в шеренгу рабов и встали позади Шарлотты.

— Что, черт возьми, вы делаете? — прорычал Ричард себе под нос.

Он даже не обернулся. У этого человека, должно быть, глаза на затылке.

— Меняем план. — Джордж оторвал кусок рубашки и обернул его вокруг рук Джека в импровизированный галстук.

— Возвращайтесь, — прошипела Шарлотта.

Ричард спешился и подошел к Джорджу, снимая с пояса наручники. Они стояли лицом к лицу, Ричард смотрел вниз с высоты лишних четырех дюймов. Это был яростный взгляд, наполненный такой угрозой, что он мог положить конец бунту. Джордж уставился прямо в него. Сегодня у него хватало воли противостоять ему.

— Ты дал мне слово, — выдавил Ричард.

Джордж сделал шаг вперед, его голос был едва ли выше шепота, предназначенного только для Ричарда.

— Судно называется «Бесстрашный Дрейтон». До того, как граф Камарин усыновил меня, моя фамилия была Дрейтон. В доме моей покойной бабушки есть картина с изображением этого корабля.

Он взял наручники из рук Ричарда и со щелчком надел их себе на запястья.

— Это корабль моего отца. Либо работорговцы убили моего отца и захватили его судно, либо он работает на них и несет ответственность за смерть собственной матери. Мне нужно знать какой вариант верен. Если ты встанешь у меня на пути, я отодвину тебя, Ричард.

* * *

КАКОЕ-ТО мгновение Ричард стоял, сердито глядя на Джорджа, потом проверил наручники на его запястьях.

— Не делайте глупостей.

Он повернулся и зашагал вперед, рядом с Джейсоном.

Джордж выдохнул. Для Ричарда семья была всем. Он понимал кровные долги и право требовать справедливости для своей семьи, но это была азартная игра.

Его отец не мог работать на работорговцев. Даже он не смог бы пасть так низко. Даже Роза, которая почти ненавидела этого человека, всегда говорила, что он никогда не был злым или жестоким. Оппортунистическим, неразумным и эгоистичным — да. Неужели он настолько эгоистичен, чтобы работать на работорговцев? Мысли Джорджа крутились по кругу. Он должен был взять себя в руки.