– Ну, вот, стало проясняться, значит все-таки 1612 год, второе ополчение Минина и Пожарского, – тихо проговорил Андрей, – все-то он знает, и имена, вроде, сходятся. Угости-ка его сигаретой, посмотрим, как справится, этого добра в таком виде долго еще не будет в этих местах.

Николай подошел к Гаврилу, достал из пачки две сигареты, прикурил свою от зажигалки, вторую протянул мужичку.

– Хороший ты мужик, Гаврил, на, покури табачка.

– Церковь не велит, грешно это.

– Ну, так, и в кабак грешно ходить, а ведь ходишь, – Николай хитро подмигнул.

Прикурив вторую сигарету от зажигалки, Гаврил затянулся и закашлял.

– Чей-то за штуковина у тебя этакая, огненная?

– Это огниво заморское, – ответил Николай.

– А вас как звать-то, люди добрые? – уже с явной симпатией спросил Гаврил.

– Меня Андрей.

– А меня Никола.

– Ни кола, ни двора, значит, – пошутил Гаврилка, – а что это за кузовки у вас такие и собираете в них красюки да гнутые подковы, а, вона, в туды еще и поганцев, – показал пальцем на ведро Николая.

– Это тоже заморские кузовки, у английских купцов в Новгороде купили за большие деньги. Давай, друг, Гаврилка, так: ты нас размести на ночь, покорми, одеженки какой раздобудь, а мы тебе кузовки подарим и табачка еще подбросим, лады? – и Андрей протянул руку.

– Лады, паря, – радостно сказал Гаврил, пожимая руку Андрея, – в избе у меня места нетути, переночуете в сеннике, пока по ночам еще не стынет.

Непонятный скрип и цоканье на улице заставили друзей обернуться.

К калитке Гаврила подъехала телега, правил лошадью батюшка в черной рясе:

– Гаврилка! – зычно крикнул он, – чей-то в церкви давнось тебя не видко, Авдотья ходить, а ты чей-то носу не кажешь, – батюшка внимательно посмотрел на гостей.

– Завтрась приду и курочек прихвачу, отец Емельян.

Батюшка еще раз посмотрел на всех, цокнул языком и не спеша покатил вверх по улице в сторону церкви.

– Наш батюшка, ох и строгий. Порой кажись, дай ему хворостину – он с ней по дворам пойдет в церковь людей загонять.

– Видел на чем у них батюшки ездят? – тихонько спросил Андрей товарища. – Наши-то давно на представительский класс пересели.

– Пошли, ребятки, а то еще кто завалится, не уйдешь.

Друзья пошли за хозяином через небольшой двор и, обогнув избу, подошли к сараю, который оказался почти под крышу набит душистым сеном. Тем временем короткий осенний день клонился к концу, солнце уже село, оставалась самая малость до темноты.

– Ну, прошу, паря, чем говорится богаты. Пойду у Авдотьи пошукаю чей-нибудь похарчеваться вам. Живем мы небогато, да и урожаю несколько лет не было.

Путешественники залезли повыше на сено, пахло пряной травой, дикой мятой и клевером. Хотелось просто лечь и ни о чем не думать. Вскоре вернулся Гаврил, принес две старые сильно поношенные овчины, деревянную лохань, которую назвал кашником, две деревянные ложки и крынку с молоком. Посуда была старая и не отличалась чистотой, но этот факт уже никого не сдерживал. В кашнике было немного каши, напоминавшей ячневую, и два несвежих куска ржаного хлеба. От свежего молока Николай отказался, сославшись на возможное несварение желудка, зато Андрей пил с большим удовольствием.

– Держи в подарок английскую крынку, вещь дорогая, от всего сердца на память, – и Николай протянул Гаврилу бывалую эмалированную кружку с изображением горного козла и надписью «ОблТур».

Гаврилка повертел в руках кружку, взял за ручку и сделал вид, как-будто пьет из нее:

– Эки немцы молодцы, докумекали.

– Почему немцы, у английских торговых людей выменял на трех соболей, видишь, роспись какая.

– А для меня все немцы, раз по-нашему не говорят. Пойду ночевать, спите.

Друзья остались в темноте и тишине, каждый думал о своем.

– Дома, точно, все с ума сошли, везде нас ищут. МЧС, наверное, подняли. Надо как-то выбираться отсюда, – сказал вслух Николай. – Может этот Гаврилка – дурачок местный, застрял в своем мире, и чудятся ему повсюду старые времена.

– Ну, тогда их тут целая деревня, вернее, село Брусничное. Название-то какое, может, хиппи-коммуна прижилась под Вологдой, а мы с тобой уши развесили. Обсмеют нас дома, как вернемся, но приключение запоминающееся.

– Ну, а если все взаправду, что тогда делать?

– Вернуться к яме, так ее еще найти надо, и не факт, что сработает. Завтра доберемся до Вологды, посмотрим как там, все понятно станет. Давай повспоминаем, что было в 1612 году в Вологде. По-моему, осенью того года поляки и литовцы захватили и разорили город. Тогда надо быть осторожнее, чтоб не попасть в эту мясорубку.

– Ты, я вижу, уже и не сомневаешься, что мы провалились на четыре века назад, хотя я сам в это верю все больше и больше. Смешно завтра будет, если мы выйдем на асфальтную дорогу.