Раздался звук засова и дверь приоткрылась. Алистер толкнул дверь и увидел Мовиграну со светильником в руке, завёрнутую в одеяло; она возвращалась обратно в постель.

— Я могу войти? — робко спросил мужчина.

— Если бы не мог, не отворилась бы дверь.

Алистер тихо зашёл в комнату и закрыл дверь на засов. Свет в комнате исходил только от светильника, и в полумраке мужчина с трудом отыскал стул, чтобы сесть. Ему было необходимо сесть.

— Не упади, я не смогу тебя поднять одна. — проговорила женщина, укладываясь на кровать.

Из–под одеяла показались две милые ножки. Алистер даже потерял счёт времени, разглядывая их.

— С чем пришёл?

— Ой, да. — паладин встряхнул головой. — Это, как его?.. А! Мови! Прости меня, я там без тебя ел много вкусной еды!

— Рада за тебя.

— Ты тут наверное голодна была? А я вот ничего не сделал.

— Я поела.

— Ты про тот случай с собакой, когда хозяин ей кусок мяса дал?

— Чего? — женщина сморщила лицо. — У тебя разум забродил от хмеля?

— А–а–а… Нет. Извини, что–то я не то… Всё. — Алистер не понимал, что с ним происходит. То ли от хмеля, то ли от волнения, но он не мог внятно сформулировать ни одну мысль. — Ты это… что там?.. А, вот! Прости меня, что я так поздно пришёл. Ты уже тут спишь, а я ещё нет.

— Ты уже пришёл.

— Точно!

— Зачем пришёл?

— У меня к тебе претензия была, вот.

— Слушаю. — она подняла брови, поджав губы.

— Ты вот что опять заставила меня наговорить князю?

— Конкретнее.

— Ты сказала ему пообещать победу, я пообещал. А как мы её достигнем ты мне не сказала! Я опять был дураком, да что ж такое–то?

— Я виновата?

— Нет! — паладин помахал рукой. — Нет, но я тебя такой считаю.

— Скажи, паладин, после того, как прибыли мы в город, ты что сказал мне сделать?

— Э… сидеть в комнате.

— А сам что сделал?

— Пошёл на ауди… енц… К князу пошёл.

— А почему же не спросил меня? Быть может, я б совет тебе дала, иль ценным знанием снарядила. Ты ж убежал и не спросил, я и решила, что обо всё ты знаешь сам.

— Да почему опять я виноват?

— Почём мне знать? — Мовиграна пожала плечами.

— Ладно, прости меня, я снова… Ай, я всегда буду виноват. Давай к делу. Завтра мне нужно показать Радомиру способ, которым мы победим небесное воинство.

— Решил свой путь к столице через сражение проложить?

— А что, был другой путь?

— Был.

— И какой же?

— Уже неважно. Теперь тебе грядёт сражение. Есть и на этот случай способ.

— Я опять всё испортил?

— Нет, ты выбрал другой путь. Будет так, как я и говорила тебе вчера.

— Прольётся много крови?

— Теперь да.

— Ну… И что теперь?

— Ты не в состоянии понять. Меня возьми завтра с собою к князю, я покажу вам способ.

— Но ты же не склонишь колени?

— Нет.

— Тогда я не знаю… Он не примет тебя.

— Твоя забота, решай как хочешь.

— Эм… Ну… Я придумаю что–нибудь. — Алистер почесал затылок. — Ты точно поела?

— Точно.

— Ты прости меня, что не взял тебя с собой.

— Простила.

— Это всё? В смысле, я могу идти?

— Можешь.

Паладин тяжело поднялся на ноги, стараясь сохранять равновесие. Он подошёл к двери и открыл её, отперев засов.

— Мови, — мужчина повернул опущенную голову к женщине и посмотрел на неё исподлобья, — мне было без тебя невкусно.

— Я помню: ты был вынужден много съесть и выпить. Я не злюсь. — женщина процитировала слово в слово то, что Алистер сказал княжеской собаке.

Паладин стеснительно улыбнулся и закрыл за собой дверь.

На следующее утро паладин проснулся без какого–либо намёка на головную боль, хотя во рту сушило как в пустыне. Выпив полведра воды, Алистер по достоинству оценил уровень гостеприимства князя Радомира, раз после нескольких часов застолья с крепким хмелем проснулся с ясной и светлой головой!

«Качественное вино, что ни говори. Таким даже на пиру у великого князя не угощали; будто Радомир из своих личных запасов наливал.»

Приведя себя в порядок и справив нужду, Алистер надел и застегнул те части брони, которые смог на хмельную голову расстегнуть и снять перед сном. Впрочем, их было немного: один наголенник, наручи, ремень нагрудника и ремешок набедренника.

Первым делом он попытался восстановить в голове весь разговор с князем; с большего вспомнил общее русло беседы и ужаснулся обещаниям, которые дал Радомиру. Следом паладин взялся вспоминать диалог с Мовиграной и, к своему сожалению, в голове находил только обрывки фраз.