Беспокойство на лице князя сменилось досадой, а затем раздражением. Лекарь с понимающей улыбкой протянул мне блокнот и перо.

— Пишите, она все возьмет.

Я и написала крупными буквами «Варган боится лошадей», затем поставила восклицательный знак. Подумала, что одного недостаточно для верной оценки панической боязни, добавила еще два восклицательных знака и подпись «Именно из-за этого он и летает на воронах». Посмотрела на лекаря, но тот уже отвернулся, взялся за наведение порядка на столе, чтобы не смущать меня своим вниманием.

— Хм, простите, как думаете, можно ли найти вот это в торговых лавках вашего поселения? — спросила я.

— Я могу сказать, — ответил князь, но лекарь уже обернулся, вчитался в слoва.

Посмотрел на меня, на степняка и задумчиво выдохнул:

— Мда-а-а-а, тяжелый случай. У нас им замены нет, — ткнул он пальцем в слово «лошадей».

— Если их заменить нельзя, возможно ли исправить это? — указала я на Варгана, сидящего в кресле.

И тот, словно ощутив подвоx, вскинул голову, потребовал ответа:

— Что там? Чего ей не хватает, уважаемый Тос? Я уже обещал купить все необходимое. Стоит лишь подождать.

— Аптечка ждать не может, — проницательно ответил лекарь ему, а затем и мне: — Этот вопрос решаем.

Он вышел искать Амину, мы с князем остались одни. Лучше бы не оставались, потому что взгляд его стал недобрым, когда он повторил:

— Личные вещи, без которых тебе плохо, и аптечка? А Врас говорил при наших сборах, что тебе ничего особо личного из аптечки не потребуется.

То есть они обсуждали мое женское здоровье и задержку тяжелых дней. Смущение затопило удушливой волной, но я быстро взяла себя в руки, отринув ненужные оторопь и стыд.

— Почему вы решили, что я думаю только о себе? Возможно, моя забота направлена на жениха, что бы ни одна дева более не прикасалась к нему под благовидным предлогом лечения, — указала я на его щеку и костяшки рук.

Конечно, движения Варган не увидел, скривилcя и поднялся.

— Очень сомневаюсь. Скорее всего, ты решила забыть наш уговор и сбежать под паруса наведенной любви. Признайся, Орвей, этот метаморф как я?

— Нет, он краше, — заявила исключительно из вредности.

— Я спрашивал о телосложении!

— Он выше, — вновь не сдержалась я, и Варган сжал кулаки. — А еще шире в плечах, в руках сильнее, в целом привлекательнее, умнее. И знаете, мудрее, намного мудрее, чем вы!

Я бы обязательно добавила еще пару слов, не понимая, отчего степняк переступил с ноги на ногу, меняя положение, напряг плечи и вжал голову, словно готовился кому-то выбить челюсть, но тут из-за стены раздалось взбудоражено-счастливое:

— Они уже ссорятся! Слышите? Не все пропало.

— Какая удача, — всхлипнул другой женский голос, — у нас будет менее принципиальный староста и более радостный праздник.

— Осталось узнать, кто стал причиной их разрыва… — подхватила неизвестная третья, как вдруг этих сплетниц оборвал тихий рык.

— Да вы от счастья совсем оглохли. Наш староста Тос и есть причина!

— Так он магией привлечения ни разу не пользовался! Никогда не хитрил! Никого не соблазнял… — в один голос возмутились девы. — И нет у него той самой улыбки с огоньком.

— Видимо, девчонке хватило взгляда сквозь пенсне, — глумливо хмыкнул метаморф, и в приемной вновь наступила тишина.

В кабинете тоже стало тихо. Не сразу, но князь расслабил плечи, разжал кулаки и на грани слышимости спросил:

— Так ты не влюбилась…?

— Нет, — отрезала я. — Но ваши необоснованные подозрения меня разозлили. Могли бы хоть немного больше мне доверять.

Он горько рассмеялся:

— Орвей, если ты не заметила, ослепнув, я вручил тебе свою жизнь! Всю без остатка. Иными словами, я всецело доверяю тебе. Тебе, но не местным, — выделил он, окoнчательно меня смутив. — А знаешь почему? Потому чтo мою первую невесту из простых перевертыш увел за пять минут — помог спуститься по лестнице. Два раза обнял, не давая упасть, один раз назвал красавицей и на последнем пролете сообщил, что она достойна большего, чем князь.

— Большего — то есть достойна старосты в поселении перевертышей? — удивилась я.

— Меня тоже поразил столь неравная замена, — кивнул он и слoвно в продолжение темы заметил : — Еще больше меня поразила твоя реакция на слова о водоносах. Ты вздрогнула, когда лекарь о них сказал, вот и сейчас тоже.

Я не заметила, когда он взял меня за руки, слишком близко подступил и теперь смотрел на губы, словно видел насквозь мое желание солгать. Взгляд его, сокрушительно темный, вызывал мурашки на коже, а ещё потребность довериться во всем. Вот только я помню, как он разозлился, узнав о подарочном сертификате для добровольца в жокеи. Помню кулак степняка, что пролетев передо мной, пробил софу, как разбитая мебель улетела в окно, и яростный ор «Никогда! Ни за что!» я помню отчетливо. Обрывки этих воспоминаний стали моим кошмаром.