Горячая волна ярости прошлась по моим жилам и, казалось придала сил. Соскочив с постели, я резкий взмахом ладони влепила звонкую пощечину по лицу наглой девицы.

— Ах ты, дрянь! — завизжала та и поддалась вперед, намереваясь вцепиться мне в волосы.

— Не смей указывать мне, грязная подстилка, — закричала уже я, едва увернувшись от цепких пальцев.

Двери покоев со стуком распахнулись.

— Прекратите обе! — повелительный голос Ру пронесся эхом, а мы так и застыли — ее руки в моих волосах, мои ногти под толстой кожей ее запястий.

Орчиха остановилась перед нами в паре шагов, грозно уперла руки в пухлые бока.

— Отпусти ее немедленно, Исельнир!

Девица отпрыгнула от меня как от огня. Ру приблизилась к ней вплотную и схватила за руку повыше локтя, прошипела ей прямо в лицо:

— Что ты устроила, Иса? Ты ведь прекрасно знаешь наказание за драки в гареме!

— Она первая ударила меня.

— Она еще ничего не знает, в отличии от тебя! Отправляйся к Урсе, будешь помогать ей. И молись духам, чтобы домин не узнал о твоих выходках.

Хамка стремительно покинула залу, оставив нас с Ру наедине.

Орчиха нахмурилась, сверля меня пристальным взглядом.

— Ты пропустила завтрак, домин не доволен, что тебя не было.

— Так пусть придет и скажет мне это!

Ру обошла меня по кругу, разглядывая пристально и укоризненно одновременно.

— На завтраке домин объявил, что ты растеряла все королевские привилегии.

— И что? Это не отменяет того факта, что во мне королевская кровь! И отведенное мне место… Просто унизительно!

— Возможно, — легко согласилась Ру, — из принцессы в рабыню за один вечер — тяжелый переход. Теперь тебе предстоит не менее тяжелая работа. В гареме существуют жесткие правила. Запрещены ссоры и драки. Любое неповиновение влечет за собой наказание, которое определяет домин. Наш домин благосклонен к тебе, как я заметила. Но это не освобождает тебя от дел. Даже Иса, любимая фаворитка, не имеет пока права отлынивать.

— Пока?

— Да, пока не станет хозяйкой дома.

— У домина нет хозяйки? Нет детей?!

Это было очень странно, учитывая такое обилие наложниц.

— Твоя надменность так застилает твои глаза, что ты не замечаешь ничего вокруг. Домин еще молод.

Слабая отговорка — моему кузену нет еще и двадцати, однако он уже успел обзавестись, как минимум, пятью признанными бастардами.

— Приводи себя в порядок и спускайся, — велела напоследок Ру и покинула меня.

Умывшись и причесавшись, я отыскала в своих сундуках, которые привезли утром из дома Гро-домина, самое простое платье, для которого не требовалась помощь служанок. На миг я даже допустила мысль, что прекрасно справлюсь, но тут же была возвращена с небес на землю, когда пришлось провозиться со шнуровкой около получаса. Получилось не очень хорошо — платье практически висело на мне мешком, но я скорее откушу собственный язык, чем вновь окажусь в постыдных орочьих одеждах!

— Ты слишком долго возишься, — хмуро изрекла Ру, когда я наконец спустилась в просторный холл. — Идем же скорее.

Она потащила меня сквозь полупустые коридоры, сплошь украшенные всеми видами оружия, пока не привела в тесную, заставленную котлами и банками, кухню. Там уже суетились несколько молодых девушек — обитательницы гарема, а управляла ими огромных размеров орчиха в белом переднике и хлопковом чепчике.

— Абин, я привела тебе дополнительную пару рук. Подумала, что на кухне всегда пригодиться. Знакомься — Кете, наша изгнанная принцесса.

Меня аж передернуло от последних слов. Как только эта поганая орчиха смеет так обо мне отзываться?!

— Очень вовремя, Ру! Дерша уже приближается, а у нас еще почти ничего не готово. Подойди сюда, Кете, у меня есть для тебя задание.

Ноги будто приросли к полу и лишь ощутимый толчок Ру приблизил меня на крошечный шаг к главной по кухне.

— Не перечь Абин, ты здесь для того, чтобы выполнять ее указания, — заявила напоследок орчиха, перед тем как покинуть кухню.

Руки непроизвольно сжались в кулаки, всю мою душу наполнило жгучее желание кинуться вслед Ру, чтобы выцарапать ей глаза.

— Чего встала? Скоро такой праздник, работы много! — рявкнула Абин и выставила передо мной два ведра с луком и водой.

— Какой праздник? — спросила я, полностью проигнорировав нож, вложенный в мою ладонь.

— Дерша! — рявкнула какая-то девица, суетливо помешивая неприятное варево в котелке.

— Великий праздник перерождения, — уже мягче пояснила Абин, замечая мой недоуменный взгляд. — В этот день каждый, кто готов доказать свою самостоятельность, может потребовать полную свободу. Пошевеливайся, еще столько дел впереди!