Андрюшкину это веселило.

— Она стесняется тебя в присутствии своих друзей, — когда — то говорила мне Валька, когда Ксения в очередной раз спряталась за спину своих лучших друзей, опять же увидев меня.

Я не стала ругаться. И не стала подходить.

Развернулась и ушла домой.

Меня бесило, что я человек, которого все боятся, стыдятся и при этом начинают гнобить, тем самым высказывая свое недовольство. А я что сделаю?! Что я сделаю с тем, какая я есть на самом деле? Со своей убогой внешностью? Инвалидностью? Ну вот что?!

И сейчас я чувствовала себя ниже плинтуса, когда пацаны со своим дружком во главе, дружно перестали разговаривать и обратили на меня внимание.

— О, смотрите, мумия идет! — заржал, как лошадь, Каргин, раздвинув ноги, как придорожная проститутка.

Его дружки громко заржали.

Ненавижу эту кличку.

Насмотрелась в детстве приключенческого фильма “Мумия” и решила сыграть со своими одноклассниками в догонялки, изображая озлобленного Имхотепа. Это произошло в летнем лагере при школе, в котором пребывали практически все ребята с нашего поселка.

До сих пор об этом очень сильно жалею.

— Эй, мумия! Мумия!

Я поспешно пошла вдоль дороги перед домом, желая свалить из этого места как можно скорее.

— Эй, мумия! — раздавалось мне в спину, и я, завернув за угол, свободно вздохнула.

Обратно придется идти за домом. Это теневая сторона.

Зато прохладно, и нет пресловутой жары, от которой хочется поскорее умереть.

Так как дождя днем с огнем не дождешься.

Я вошла в магазин, который находится у нас на первом этаже.

…Когда — то здесь были две обычные жилые квартиры.

Магазин здесь открыт очень давно. Помню еще с тех лет, когда под стол пешком ходила. Покупала здесь пирожных по десять рублей в виде ежиков. Тогда помещение было очень маленьким — едва две витрины могло поместиться.

И продавали, в основном, хлебобулочные изделия. Пирожные. Тесто.

Теперь же другую продукцию. Даже хозяйственные товары.

Правда, цены здесь очень и очень… высокие. Можно разориться. При желании.

В прошлом году его снова закрывали. На этот раз на ремонт.

Меня встретила хмурая и чем — то недовольная продавщица.

Она бросила на меня гневный взгляд, и я, не мешкая, бросила на блюдечко мелочь в размере ста рублей.

— Двухлитровую кока — колу, — произнесла я, оглядываясь по сторонам.

Не дай бог эти дебилы сейчас зайдут. Мало ли что им в голову взбредет.

— Пожалуйста! — продавщица грохнула бутылкой об витрину и, сосчитав мелочь, бросила ее в кассу.

— Благодарю.

Пришлось идти по теневой стороне.

Придя домой, я поставила бутылку в холодильник.

Протянула матери стакан с прохладительным напитком и крепко задумалась: а стоит ли держаться за этих людей в принципе? Я не про тройку малолетних дебилов, громко орущих на лавочке.

Я про Валю. Про Ксюшу. И про всю остальную шайку. Мы ведь неплохо общались, пока Соня не приехала.

Сейчас они всей толпой бегают за ней. Но стоит только Аксеновой выехать за пределы города, то подруги снова станут моими.

— Тебе необходимо общение, — говорила мне постоянно мама. — Реальное, живое, общение. Я видела, как ты общаешься в Интернете. А если тебе захочется поговорить с кем — то вживую? Все — таки Интернет это не то…

Плюс врачи. Общение, общение, общение! Одни проблемы из — за него!

— Тебе нужно общаться с ровесниками, — отвечала всегда мать на мои возражения. — Зачем ты, девятнадцатилетняя умная девушка, общаешься с маленькими детьми?

— О чем, мам? О чем разговаривать с моими ровесниками? Они только и делают, что меня высмеивают! Какое тогда общение?

Но все равно. Мама почти что требовала общения со сверстниками. Не видя их отношения ко мне.

Я продолжала любить этих девочек. Пусть они и намного младше меня, зато такие родные! С ними было привычнее о чем — то общаться. Меня понимали, поддерживали… Хоть и не во всем.

Как — никак, почти что родственные души.

Поэтому мне было так обидно, что они всей толпой ушли к Соне, и перестали меня замечать. Словно я какой — то призрак, пустое место.

Но все равно они мои друзья. И я их обязательно отвоюю.

Я снова вышла во двор. И пошла в сторону лавочки, где сидели эти орущие дебилы.

Да, я тот еще любитель наступать на одни и те же грабли. Может, в этом и есть смысл жизни?

— О, мумия! Ха — ха! Муми — и - ия! — начали они ржать как лошади, стоило мне приблизиться к ним.