Даже между сестрами такое бывает. Как у нас с Аней, например.

Мы раньше не могли поделить мать между собой. Да и мне тогда казалось, что Аню любят больше, чем меня.

Я очень сильно расстроилась и на жалобу матери практически не отреагировала.

— Сидишь тут, бл…ть, вертишься, как уж на сковородке, а помощи никакой! — материлась она, пиная пустые банки из — под краски. — И для кого, спрашивается, я стараюсь?! Все равно все засрешь!

Я продолжала сохранять спокойствие. Это уже вполне привычно и ожидаемо.

Пусть поорет.

— Бл…ть, подними, наконец, свою задницу и помоги мне, в конце концов! — наорала на меня мать. — Сидишь, них… не делаешь, одна я тут горбачусь, как лошадь ломовая! Убери все эти банки! Помощи от тебя, бл…ть, не дождешься!

Я тяжело вздохнула и принялась ей помогать.

Мыслями я была все в том же интернете, с теми фотографиями, на которых Валя так забавно веселится со своей лучшей подругой Соней.

А я для нее тогда кто? Просто собеседник?

В общем, обидно это все. Да еще и раздражает нехило.

— Как же ты тогда будешь жить со своим Сергеем, если у тебя будет такой срач?! — продолжала орать мама.

Чет вспомнилось.

— Ты давай там, вытирай все хорошенько, — мне было лет одиннадцать, когда мы с мамой затеяли генеральную уборку.

Тогда такого хлама еще не было.

Не стояла поломанная ненужная мебель, вышедшая из строя техника, грязная одежда, бутылки из — под кока — колы и прочий срач из разряда людей с синдромом Плюшкина.

Все чистенько и более — менее прибрано.

Я мыла створки в книжном шкафу.

Старый такой шкаф. Советский. Купленный где — то в Прибалтике, если не ошибаюсь.

Он и сейчас стоит. За моей спиной.

— Если будешь плохо мыть или лентяйничать, то муж будет тебя бить, — объяснила мама. — Мужчины любят, когда дома все чисто, вымыто и жрать приготовлено. Они не любят нерях, как мы.

Может быть, именно поэтому мне не хотелось замуж. Потому что страшно от одной мысли, что человек начнет поднимать на меня руку.

Хотя чистота дома не гарантирует безопасность. Мужик может побить и без повода.

— Я жить с ним не собираюсь! — крикнула я ей в ответ. — Он слишком старый для меня!

В общем, и поорали друг на друга и прибрались.

Но потраченные нервы не вернешь. Мы еще долго друг на друга тявкали.

Пока в дверь не постучали.

— Иди открой! Кто там опять приперся…

На пороге стоял Сергей.

— Ты?.. А… почему ты не позвонил? У нас сейчас ремонт, мы не можем…

— Ничего. Все нормально, — перебил меня он. — Я пришел поговорить. У меня к тебе есть ценное предложение…

— Проходи, чего встал! — крикнула ему мама. — Раз уж пришел. Только к чаю у нас ничего нет.

— Ничего страшного. Настя сейчас сходит. На, держи. — Сергей протянул мне деньги. — Сбегай до магазина. Я пока тебя здесь подожду.

— А… че… — пробормотала я.

— Иди, иди! Не стой.

Если честно, мне не хотелось их оставлять наедине. Еще передерутся.

Но пришлось сбегать.

Пока бежала, мысленно молилась, чтобы ничего страшного за это время не случилось.

Даже вопли малолетних утырков пропустила мимо ушей.

К моему очень большому сожалению, в магазине собралась небольшая очередь.

Три человека, и все с пустыми сумками, готовясь набирать как можно больше.

Я начала очень сильно нервничать, подпрыгивая от нетерпения на месте.

— Что Вам? — обратилась молоденькая продавщица (видимо, новенькая) к пожилой женщине с большой матерчатой сумкой.

— Мне, пожалуйста, две булки хлеба, три булочки с повидлом и батон… — начала зачитывать свой список бабушка, указывая дрожащим пальцем на витрину.

— Вот черт… — выругалась я про себя.

И телефон дома забыла! Молодец!

Надеюсь, соседи в данный момент не вызывают полицию. Сергей — то орать умеет.

— Так, и два пакета молока… Нет, нет, трехпроцентного! Ну что Вы мне даете? Вы что не видите, куда я показываю? Ух, молодежь пошла! Вы и работать — то нормально не умеете! — развыступалась старуха.

Несчастная девушка забегала по магазину, пытаясь угодить грубой престарелой тетке.

— Лучше бы ты работать уборщицей пошла! Больше проку было! — продолжала та, убирая продукты.