С некоторых пор встречи в ресторане для меня не заканчиваются приятно, вот и сейчас можно было догадаться, что и эта не пройдёт гладко. Настю я увидела почти сразу. Она сидела в компании тучного мужчины, возрастом чуть-чуть за пятьдесят, и с бесцветным взглядом наблюдала за его разговором по телефону. Рука его по-хозяйски лежала на колене Насти, а бывшая подруга с трудом скрывала омерзение от этих прикосновений. Я наблюдала за ними около десяти минут, так и не решившись подойти, когда Настя что-то сказала мужчине, и покачивающейся походкой направилась к туалету. Я окликнула её в коридоре. Чёртово чувство дежавю нахлынуло так внезапно, что я на миг оторопела. И в то время, как в полупьяных глазах Насти появлялось понимание, кто стоит перед ней, в моей голове всплывали воспоминания разговора в туалете. Казалось, это было так давно, что я уже почти забыла о нём, но нет, слова звучали в голове одно за другим, так же чётко, как и два с половиной года назад.

"– Ты знаешь, отец был прав. Прав, когда говорил, что я пригрела оборванку...

– Мне только одно не понятно, Полин. Ты действительно думаешь, что, такой, как Артем, может захотеть…это? – Под «этим» она имела в виду меня. Потому что демонстративно вздёрнутый палец, практически уткнулся мне в лицо."

Настя смотрела на меня глазами, наполняющимися гневом и ненавистью, а я думала лишь об одном... Может я так и осталась "этим"? Оборванкой, до которой никому нет дела. Может и не было никакой любви? Лучше бы я не приходила сюда. Развернулась, чтобы уйти, и услышала за спиной голос.

– Стоять. Вот мы и встретились, подружка.

– А ты знаешь, я рада, что пришла сюда.

– Рада?
– Перебивает меня Настя.
– Чему ты радуешься? Тому, что разрушила мою жизнь?
– Она переходит на крик, но я вижу, что за ненавистью прячется боль, и отчаянье. Только мне совсем не жаль её. Я только сейчас это понимаю. Она могла начать новую жизнь, имея при этом достаточно средств, гораздо больше, чем мы когда-то делили с мамой на двоих. Но Настя предпочла себя жалеть. Обвинять во всём всех в округе, но не делать при этом абсолютно ничего. Нет, мне совсем её не жаль. И ради этого стоило прийти. Отпустить свои страхи, и чувство вины. А ещё иногда полезно поменяться местами с кем-то. Настя не виновата в грехах своего отца, но и чистой она тоже никогда не была. Моё решение возможно было слишком жестоким, но это было и наказанием и избавлением для неё. Возможно, когда-нибудь она поймёт это. И я надеюсь, больше ей на пути не встретится глупая девочка Поля, по костям которой Настя пройдёт, не вытирая каблуков.

– Если ты по-прежнему хочешь получать деньги от компании, приходи в понедельник в отдел кадров. В противном случае выплаты прекратятся.

– Тебе мало того, что забрала у меня? Хочешь лишить ещё и этого?
– Выкрикнула мне уже в спину Настя.

– Нет. Я лишь хочу, чтобы ты научилась ценить то, что тебе дают. И я возвращаю должок.

– Какой ещё должок?

– В одиночной камере очень страшно, Настя. Пора и тебе встретиться со своими страхами. Хлопнула дверью, выходя в общий зал ресторана, по пути вызывая такси. Я не слышала, что она кричала в ответ, и почему-то была уверенна, что на работу она не придёт. Только это не моя жизнь, и не мои решения. Больше меня с ней ничего не связывает. С прошлым теперь покончено. Пора приступать к будущему.

На улице было прохладно, и я быстрым шагом направилась к подъехавшей машине.

– Здравствуйте.
– Широко улыбнулся таксист, и его лицо показалось мне смутно знакомым.

– Добрый вечер.

– Вы меня не помните? Я недавно вёз вас из аэропорта. Надо же, какое совпадение.
– Завёл машину, и выехал на проезжую часть. А я не верю в совпадения. Покрепче сжала в ладони телефон, на дисплее открыт номер Сергея Владимировича, а я в напряжении слежу за дорогой. Если он попытается свернуть в другую сторону, у меня будет возможность позвонить и сообщить номер машины. Но звонить не приходится. Водитель без лишних вопросов, будто чувствует моё настроение, отвозит к моему подъезду, и попрощавшись сразу же уезжает. Чертовщина какая-то. Не может быть таких совпадений, тем более в таком огромном городе. Но доказательств у меня нет, да и предъявлять их всё равно некому. Успокоившись, и убедив себя в том, что это всего лишь случайность, захожу в квартиру. Телефон в кармане настойчиво жужжит, одолевая уже третьим вызовом, за то время, что я поднималась в лифте, и я разувшись наконец-то отвечаю на звонок.

– Алло. Полин. Это Света. Одинцова. Я твой номер в карточке взяла. Мне нужно тебе кое-что сказать. Сегодня приходили какие-то люди, и спрашивали о тебе. Денег предлагали, спрашивали зачем ты приходила ко мне. Алло, Полин? Ты меня слышишь? Ты только не волнуйся. Я не сказала им ничего. Соврала, что ты на плановое пришла.

Она ещё что-то говорила, а я тихо сползала по стенке. Прошлое не отпустит. Никогда не отпустит. Как бы я от него не бежала. Неужели Артём узнал о ребёнке, и хочет его забрать? Нет, он ничего не знает. Света же ему не сказала. Главное не бежать и не скрываться. Иначе он всё равно меня найдёт. Где бы я ни была. Я что-нибудь придумаю, малыш. Пока тебя не видно, я обязательно что-то придумаю. Он тебя не получит. И меня тоже. Незачем бежать. Нужно просто стать сильнее и дать отпор. А теперь идём спать, малыш. Сегодня был тяжелый день, а завтра будет ещё тяжелее. Только знай, что я тебя очень люблю, и никому, никогда не отдам.

Я каждый день ждала подвоха, каждый день напоминал мне предыдущий. Я заказывала один и тот же салат на обед, потому что овощи были единственной едой, не заставляющей меня бежать в туалет. Пила чай, и искренне радовалась тому, что никогда не любила кофе. Так никто не догадается, что моё положение изменилось. Я отказывала себе в маленьких радостях будущих мам, каждый раз отдёргивала ладонь, в защитном рефлексе прикрывающую живот, и прятала тот маленький снимок УЗИ, что получила в кабинете Светы. Даже дома я его не выкладывала, потому что мне казалось, что каждый раз, когда я ухожу на работу, квартиру обыскивают. Я носила его в сумочке, и запрещала себе даже смотреть на него. Когда-нибудь я насмотрюсь на личико своей крохи, когда он вырастет и появится на этот свет. А сейчас мне нужно быть осторожной.

Половину дня я проводила в офисе, а вторую посвящала обучению. Сейчас цифры, что мне показывал Фёдор Николаевич, не казались такими страшными, а при рассматривании каталогов конкурентов я перестала испытывать тихий восторг. Сейчас я больше внимания обращала на детали, и на то, что можно изменить в нашей продукции, чтобы на рынке вырваться вперед. Я увеличила штат, и наняла несколько хороших рекламщиков. И даже наш суровый главбух, отчитываясь о увеличении прибыли, похвалил меня. Сотрудники перестали смотреть на меня враждебно, и хоть до уважения мне было ещё далеко, тем не менее мои указания выполнялись почти беспрекословно.