– И что теперь? – хрипло спросила я.

– Если бы он не был женат, у него бы тут же потребовали объявить помолвку с Майей, – сухо сказал Этьен. – Но поскольку есть ты, скорее всего, вам дадут немного времени… разобраться. Вряд ли больше часа.

Он с намёком посмотрел на меня. Я, ошеломлённая, глядела в никуда. В ушах звенело, и я едва ли видела других гостей. Только пустоту.

Наверное, мы с мужем всё ещё могли бежать – вдвоём, вместе, прямо сегодня. Бросить карьеру, неподписанный торговый договор, забыть о Хмале и о тайной звезде. Могли найти счастье где-то ещё и отдать аккарцам победу.

Но будь я проклята, если я это сделаю.

Я буду драться за моего мужа до последнего. И уж точно прокушу ему ухо, если он попробует не драться за меня.

…На мгновение я представила, как лорд стискивает зубы и соглашается на брак с Майей, чтобы спасти торговый договор и обеспечить будущее двух держав. И зябко поёжилась. Как же мне не нравится, когда говорят о судьбах страны! Почему платить за это лучшее будущее должна я? Почему, чёрт подери, не Хмаль и не его дочка?

Не дождутся.

Я посмотрела на мужа. Газетчики, окружившие их, уже разошлись, и теперь мужчины негромко совещались о чём-то. Лицо Хмаля выглядело чрезвычайно довольным, словно он в эту минуту слышал то, что очень хотел услышать.

А потом мой муж повернул голову.

Секунду мы глядели друг на друга. Я мало чем могла сейчас ему помочь. Броситься ему на шею на глазах всего зала? Не очень-то дипломатично.

Но я…

Я закусила губу. Ему нужна сила, нужна поддержка, нужна любовь. Но что я могу сделать? Как сказать ему, что я люблю его, что я рядом? Как сделать так, чтобы вокруг нас возникли качели и звёзды, аромат блинчиков на полутёмной кухне и дождь на обнажённой коже? Чтобы вокруг зашумела зелень и по ветвям пробежала белка?

Словно услышав мои мысли, за спиной заиграли музыканты. Плавная, красивая мелодия, под которую я смогла бы станцевать великолепный танец на раздевание, если бы захотела. Впрочем, тут вряд ли это поймут.

Не отрывая взгляда от мужа на противоположном конце зала, я открыла рот – и тут Патрис склонился передо мной в поклоне.

– Миледи, осмелюсь напомнить вам, что вы обещали мне танец.

Я недоумённо моргнула, глядя на протянутую руку. Ах, чёрт, я же и впрямь обещала!

– Конечно, – рассеянно сказала я. – Только… боюсь, меня одолевают другие мысли.

– Я понимаю, – кивнул Патрис. – Позвольте вашу руку, миледи?

Я поднялась. И, увлекаемая Патрисом, шагнула в центр зала, к танцующим парам. Люстра из сотен светильников, наполненных аккарским маслом, сверкала невыносимо ярко, паркет блестел отражённым светом, и на миг у меня закружилась голова. Неужели я, маленькая Лиза Чилтон в поношенном платье, скромная ученица пансиона «Сад сестёр», танцую здесь в роскошном бальном наряде рядом с красавцем, на которого устремлены ревнивые взгляды барышень со всего зала?

А потом я забыла обо всём, увидев несколько глубоких царапин в идеальном дереве паркета.

Я узнала эти царапины. Маленькая Лиззи старательно выводила их, отмеряя шаги линейкой, чтобы тайная звезда в подвале дома находилась точь-в-точь под нацарапанной звездой.

Почему я это сделала тогда? Я сама не была уверена. Может быть, в те дни я слишком часто видела ссорящихся родителей и мечтала, чтобы они помирились? Или я уже тогда мечтала о своей сказке и о принце с голубыми глазами, который будет целовать меня со вкусом черничного варенья?

– Лиза, – прошептал Патрис мне на ухо. – Вы замечтались?

– Просто подумала о детстве, – улыбнулась я, ненавязчиво шагнув назад и очутившись прямо над звездой. – Давайте будем танцевать здесь. Мне нравится это место.

Я повернула голову к прозрачному столику, где сидели четверо мужчин, и поймала взгляд голубых глаз.

И вдруг поняла, что сказать и сделать.

Я качнула ладонью, будто переворачиваю блинчик на сковородке. Подбросила ладонь ещё раз и ещё, откладывая воображаемый блинчик и подхватывая следующий. Глаза моего мужа расширились.

А я улыбнулась, на мгновение подняла взгляд вверх, словно залюбовавшись потолком-небом, и обхватила свободной рукой невидимую верёвку качелей. И, шагнув вперёд-назад в танце, качнулась всем телом.

Патрис не отрывал жадного взгляда от меня. Он не видел мою левую руку: он смотрел в моё лицо, на грудь, волосы, наслаждаясь танцем. А я танцевала с ним, выполняя обещание, но думая о том, каких разных вещей мы хотим.

Я запрокинула голову, глядя Патрису в лицо.

– Знаете, что такое любовь? – прошептала я. – Она чертовски разная, потому что мы разные. Но для меня это как прийти домой и скинуть туфли после бала. Как тёплая вода в расслабляющей ванне. Любовь – это когда тебя всегда примут и обнимут и тебе никогда не приходится прятать себя.