Каэтамирн

Великий, как это больно слышать плач своей илларии, понимать, что ты являешься его причиной. Что не можешь обнять и успокоить. Я так старался отгородить её от этого всего. Хотел сделать, как будет лучше для Амиры. Лия рассказала, что происходило с Амирой, когда прочла о моей свадьбе. Примерно в то же время я не находил себе места, я чувствовал непонятную боль. Это оказался лишь небольшой отголосок боли моей илларии.

Мне нечего было ответить на ее вопросы. Я не дал ей личное имя семьи, не дал официального статуса жены тарга.

До сих пор звучат ее слова в голове, причиняя боль.

«….отослал меня, как ненужную вещь с глаз долой и дал своё имя другой женщине. Кто я теперь?», «Скажи мне Тамир, у тебя сердце есть или у таргов его вырезают пред началом правления?», «Когда будет официальный приём, кто будет сидеть с тобой рядом?»,

«Когда будут объявлять тебя, рядом назовут чьё имя?» «Кого внесут в исторические летописи, как жену тарга?» «Кто будет рядом с тобой на портрете в семейной галереи?», «Когда будут представлять наших детей, кто будет рядом, как мать???» Она права, её словно нет в моей жизни.

Я не горжусь собой и очень виноват перед ней. Я обманул её, как бесчувственную куклу, но отпустить не могу. Уговорю, подкуплю. Даже применю силу, если потребуется.

Как ни странно, я хорошо выспалась. В дверь постучали, вошла служанка с завтраком.

— Доброе утро, иллария! Ваш завтрак. Если Вам необходима помощь, я в Вашем распоряжении, — сказала девушка.

— Скажи, остальные тоже в комнатах завтракают?

— Нет, все собрались в утренней столовой, — робко ответила она. Значит вот так?! Хорошо.

— Помоги мне уложить волосы, а с остальным я справлюсь.

Девушка постаралась на славу, получилось красиво. Надела платье, которое было уместно утром и сидела на мне лучше всего. Специально надела помолвочный и брачный браслеты.

— Иллария, Вы собираетесь спуститься?

— Да, а что?

— Ну там… вроде сейчас… супруга

— Ты хочешь сказать, что я буду лишняя на семейном завтраке. Не переживай, всё хорошо. Мне надо это сделать, — сказала это скорее себе, чем ей.

Спускалась на дрожащих ногах. Почти у входа в столовую остановилась, глубоко вздохнула, настроила себя и гордо расправив плечи, вошла.

Великий, сколько эмоций я увидела в этот момент. Гнев, удивление, презрение, сожаление.

— Доброе утро, всем приятного аппетита! Извините за опоздание, устала с дороги, — говорила я спокойным голосом.

— Тамир, куда мне сесть? — специально спросила его. Покажи мне, как ты считаешь меня женой и как ты это будешь доказывать остальным.

— Здесь только члены семьи, ты ошиблась, землянка, — подала голос Талия. Молодец! Я ждала твоей реакции, не подвела.

— О, ты ошибаешься нереанка, я супруга тарга и имею полное право находится здесь, — мне нужен этот скандал. Хочу увидеть всё без прикрас, всю грязь. Чтобы боль помогла мне отрезвиться от любовного хмеля.

— Каэтамирн, я не намерена терпеть это унижение. Разберись с этой ничтожной, — взвизгнула Талия.

— Хочу попросить о том же, справедливый тарг. После твоего слова только одна из нас останется во дворце, — глядя в глаза Тамиру, произнесла я.

Глаза Тамира сверкали гневом. Желваки ходили ходуном.

— Сейчас же обе идёте со мной в кабинет. Обе! — рявкнул он, видя, что Талия хотела возразить. Я пошла за таргом. Что мне терять? Доведу свою игру до конца.

— Присаживайтесь, поговорим спокойно, пожалуйста, — скорее приказал, чем попросил, Тамир.

— Талия, не надо сейчас устраивать истерик словно ты не была в курсе моей женитьбы и обретении мной илларии. Я предупреждал тебя и твою семью, что не хочу нашего брака, но вы все настояли. Наш брак договорной, для блага клана, — сказал Тамир.

— Я буду относиться к тебе с уважением, ты будешь официальной женой тарга, со всеми вытекающими привилегиями. Ребёнка родить ты мне вряд ли сможешь, но, если по воле Великого это случится, я буду любить его, как и детей от илларии, — продолжил он.

Значит ничего не меняется, я, как и предполагалось, буду где-то на задворках жизни. Больно слышать слова Тамира. Он собирается бегать из одной постели в другую, даже не считаясь с моими чувствами и желанием. Какое самомнение, однако. Если же Талии есть за что цепляться, то мне какой смысл всё это терпеть.