— Приступить к наказанию, — взвизгнула Талия.

Круг начал подниматься, ставя меня вертикально. Сзади что-то щелкнула, и я почувствовала дуновение ветерка. Доска за спиной отъехала, оголяя её. До этого момента вообще не боялась, не верила, что подобное возможно в развитом мире.

Один из охраны подошёл сзади и разорвал платье на спине.

— Что ты делаешь, тарг будет недоволен, — обратилась я нерейцу. Он на секунду дрогнул, но под криком Талии продолжил снова.

— Инлария Талия, может стоить дождаться тарга, — сказал, входя управляющий. Он обеспокоено смотрел на меня.

— Не указывай мне, Лайкар. Приступайте, 10 ударов хлыста. Немедленно!

— Она не выдержит 10 ударов, Вы с ума сошли, — бросился с криком бежать Лайкар.

Это не может быть реальностью. Что за сумасшествие? Где Тамир? Неужели это он решил?

Первый же удар обжег меня, словно калёное железо, я негромко вскрикнула. Второй удар вырвал из меня уже оглушающий крик боли. К такому я не была готова. Я не закалённый воин, чтобы стойко выносить порку.

Только бы выдержать, и вы за всё мне ответите. Третий, четвёртый удар сопровождались моими криками. На пятом ударе пришла спасительная темнота. Я кажется теряю сознание.

Каэтамирн

Амира лежала на спине. Около неё сидели лекари и Тинар.

— Амира, — бросился я к ней.

— Она без сознания, Каэтамирн, — сказал Тинар. — Шесть ударов по оголённой коже хлыстом, не каждый мужчина выдержит.

— Хлыстом? Шесть ударов? Кто посмел?

— Я ничего не знала, сынок. Меня и Лии не было дома, — всхлипывала Нени.

— Эмистииир, — позвал я брата.

— Я тут, брат.

— Как? Как ты проглядел такое или ты с ними за одно??? Кто отдал приказ?

— Я отлучился на час от силы. По срочному делу. Дед сказал присмотрит за всем. Илларию судили пять человек: дедушка, Талия, отец твоей супруги и два сторонних человека. Десять ударов назначила Талия, якобы по твоему указу.

— Десять? Ты говорил шесть, — обратился я к Тинару.

— На пятом ударе она оказывается потеряла сознание, на шестом ударе успел подойти Эмистир. Он освободил Амиру, принёс в комнату и вызвал меня с лекарями. Мы сделали всё, чтобы облегчить её боль.

— С виновными я разберусь. Они пожалеют об этом. Тинар сделай всё, что можешь.

— Ммма-ма, — послышался стон с кровати.

— Амира, родная, маленькая, ты слышишь меня? Как ты Амира? Это я, твой Тамир.

Она посмотрела на меня и попытались что-то сказать.

— Амира, не слышно. Не напрягайся пока, потом скажешь.

Она замотала головой, пытаясь снова сказать что-то.

Она собралась с силами, и мы едва услышали два слова: «Ненавижу тебя!»

Амира снова закрыла глаза. Эти слова, как два кинжала резали мне сердце. Талия, дедушка, вы мне ответите за всё.

— Нени, побудь с ней рядом. Делай всё, что нужно для неё, — попросил Нени и направился к выходу. Не успел я выйти, как Амира закричала, словно от режущей боли. Она металась и хватала себя за живот.

— Тинар, что? Говори, — закричал я. Тинар, и целители переглянулись, придя к какой-то мысли. Он схватил анализатор крови, капнул кровь из пальца Амиры на него, что-то там нажал и посмотрев на нас произнёс: «Положительно.»

— Что положительно? Что ты стоишь?

Все разом пришли в движение. Начали вводить инъекции Амире.

— Кроме целителей, остальные освободите помещение, — приказал Тинар.

— Почему? Тинар, всё плохо? Я останусь.

— Плохо Каэ, очень плохо. Твоя иллария теряет ребёнка, — закричал Тинар, оглушая меня этим известием.

Медленно отошёл к стене и опустился на ноги. Я видел мучение любимой и ничем не мог помочь. Нени права, такое не прощают. Я виноват перед ней.

Великий, молю сохрани жизнь моей илларии и ещё нарождённого ребёнка. Накажи меня за пренебрежение твоим даром. Только не они, моя иллария, мой ребёнок. Я смотрел, как мечется Тинар и целители. Смотрел, как через пелену.

Амира закричала ещё раз и потеряла сознание. Я подскочил, подбежал к кровати.

— Не мешай. Хватит того, что уже натворил. Ребёнка уже потеряли, дай спасти Амиру, — процедил мне в лицо Тинар. До меня дошёл смысл сказанного Тинаром.

Не веря своим ушам, схватился за голову и выбежал из комнаты. Я убил своего ребёнка. Пусть не своими руками, но не помещал это сделать врагам. Самонадеянно решил, что не посмеют без моего ведома предпринять действия против моей илларии. Дурак, какой же я дурак.