Мой набитый новой информацией мозг перевел обращение как “Калемейский курсант Утон”.

Панцирный колючка оказался юношей. Похоже, он сморозил большую глупость. Или наоборот, открыл страшную правду о моем будущем.

– Вы – почетная гостья Председателя галактического содружества, – прочирикала крылатая женщина, – и находитесь под его личной защитой. Уверяю, вас никто не съест ни в сыром, ни в вареном виде. Это исключено!

– Как же тот… навязанный нам… горный пыльник? – скромнее предупредил шипастый курсант, – Он может ее съесть… теоретически.

– Мы ему не позволим! – “сом” сжал перепончатую лапу в кулак.

– Вам оказана великая честь – представлять родную галактику Млечный Путь на нашем большом празднике, – просветила “Горгона”, уныло повесив щупальца. – Расскажете гостям торжества о культурных особенностях своего народа, исполните старинные песни и танцы. А еще вы сможете продолжить обучение здесь, на космической станции господина Председателя. Вы мечтали о зарубежной стажировке по обмену, и были выбраны из множества кандидатур. Ваш уровень интеллекта признан достаточным для усвоения новых знаний.

– Интересное предложение, – я постаралась улыбнуться. – Верю, что меня украли не с плохими намерениями, но вы должны понять. Мои родители на Земле сходят с ума от горя. Они считают любимую дочь погибшей в авиакатастрофе. Мне нужно вернуться домой. Как можно быстрее.

– Ваш сомолет блогополучно приземлился в Париже, – доложил губастый здоровяк. – Подмена произведена в воздухе. Вместо вас в Сорбонне будет учиться похожая на вас девушка с планеты Вела.

– Надеюсь, вы не возражаете против того, что для преподавателей и студентов Сорбонны станете вегетарианкой? – деликатно спросила крылатая женщина.

– Конечно, не возражаю. Будет хуже, если я там съем какого-нибудь профессора, – ответила я.

“Сом” дико посмотрел на меня, выпучив темные глазищи.

– Мои родители, – не успокаивалась я. – Их не обмануть похожей инопланетянкой. Они меня знают.

– Мы обеспечим дорогостоящую межпланетную связь. Программные установки вашего коммуникатора изменены, – “сом” вынул из глубокого кармана своего комбинезона мой планшет и дал в руки. – Звоните родителям в определенное время и говорите с ними не более пяти земных минут.

Я тяжко вздохнула. Меня не отпустят. Я их пленница – надеюсь, только на время практики.

Надо радоваться! Их технологии намного превосходят земные. Я тут наберусь высших знаний, а потом, вернувшись на родную планету, совершу кучу открытий, достойных Нобелевской премии. Помогу человечеству шагнуть вперед по пути научно-технического прогресса!

Если меня не проглотит живьем горный хищник… Вот злая ирония судьбы – помешанная на чистоте растерзана пыльным чудищем!

Я ненавидела грязь, привыкла вытирать каждую пылинку. В доме чистюли нет места для открытых полок и стеллажей. Книги и сувениры удобно хранить за стеклом.

– Я, доишиэлльин Кан-Те-Итевиит-Комойен-Темеарари, буду вашим куратором, – представился губастый здоровяк.

– Простите, уважаемый, могу я звать вас Дядя Сом? – смущенно выпалила я, побоявшись не запомнить его имя и должность.

В уме перемешались: рыба, которую напоминал зарубежный куратор, а также дядя Том, дядя Сэм и мой родной дядя Гриша, который, видимо, не раз гостил в чужой галактике, да еще и племянницу туда на практику “сосватал”.

– Зовите как вам удобно, – согласился Дядя Сом и приказал калемейскому курсанту. – Вручите гостье подарок Председателя и отведите ее в коюту. Поздний вечер по усредненному галактическому времени. Пора спать.

Утон передал мне серого плюшевого мишку в красном берете и галстуке-бабочке. Мягкого и уютного игрушечного парижанина.

– Слышал, что люди не могут уснуть без искусственных животных в постели, – признался шипастый симпатяга. – Пусть он подарит хорошие сны.

– Спасибо Утон, – я впервые после похищения искренне улыбнулась.

Жители станции готовились ко сну. В светлом холле, куда открывался выход из медицинской лаборатории, и казавшихся бескрайними темно-серых коридорах мы никого не встретили.

Сердце взволнованно колотилось в груди. Дыхание замирало всякий раз, когда мерцали перед усталыми глазами яркие картинки больших информационных табло или подающие неизвестные мне сигналы огоньки тонких лампочек, встречавшиеся повсюду на стенах.

По пути к гостевой каюте мы разговорились с приставленным телохранителем о том о сем, перешли на “ты”. Утон сносно говорил по-русски, не считая щелкающего акцента. Язык его родной планеты Улар мне показался кошмарным. В нем каждое слово начиналось на букву “У”. Даже название расы изначально писалось “укалемеи”, пока Председатель правления содружества, похожий на гигантскую мохнатую гусеницу, не сократил его до “калемеев” для личного удобства. Кстати, заочно самого важного политического деятеля галактики многие существа так и называли “Председатель Гусеница”. Его настоящее имя не всякий мог произнести.