Насечки лезвием острейшим

Он делал прямо вдоль спины…

Все короли из всех храбрейших

Орали дико, сколь могли.

Потом зубило бралось в руку,

Тяжелый молот взят затем

И ребра отбивал со стуком,

Лишая позвоночник стен.

Умелец был — таких уж нету…

Сознанье он терять не дал

И, ребра вывернув все к свету,

Рагнар показывал оскал.

А дальше — разделив трофеи,

Расплылись, к бесу, кто куда…

…Весной же вновь объединиться

И резать «красного орла».

Что в Дании, а что у шведов -

Пиры, застолье и гульба.

В Норвегии слышна победа

Бочонки с элем пьют до дна.

Вот так примерно, господа… вот так.

Я выкурил сигарету и закрыл книгу. А потом вспомнил «Приключения майора Звягина»

Михаила Веллера. Я снова побрел к книжным шкафам и нашел том Веллера. Ну-ка, ну-ка… Ага, вот оно!

«Когда плененный, обреченный на казнь, хотел продемонстрировать свое мужество и презрение к врагам, он просил „кровавого орла“. Эта самая жестокая из казней производилась добровольно, и в ней нельзя было отказывать: разрубались и ребра на спине и у еще живого вырывались легкие вместе с сердцем».

На секунду… только на одну секунду я представил себе вспоротое тело… розовокрасные легкие и торчащие наружу белые ребра. Так вот ты какой, «Красный Орел»!

Я даже как будто ощутил густой, парной запах свежей убоины. Меня замутило… Мне не раз доводилось лоб в лоб сталкиваться со смертью. Она омерзительна всегда. Но особенно противно, когда убивают детей или женщин… Я вспомнил полуголые детские трупы на улицах Шакра. Господи! Как же мне тошно было тогда! Ах как мне было тогда тошно. Я помню все это до сих пор.

Я закрыл и отодвинул от себя книгу, сделал глоток уже остывшего кофе. «Так, — сказал я себе, — спокойно… давай разбираться спокойно. Что мы имеем на сегодняшний день? Попробуем суммировать: некий оперубойщик из Красноармейского района намекнул на экзотическое (эксклюзивное, сенсационное) УБИЙСТВО. Настолько экзотическое, что его приказали засекретить… Кстати, нужно будет справиться, в каких случаях секретят дела? Они ведь и так для широкой публики закрыты… А что еще мы знаем? Мы знаем пол, примерный возраст жертвы — молодая женщина, очень приблизительно дату убийства и… и больше ничего…»

Я допил кофе, включил телевизор — в нем рушились небоскребы Манхэттена… я переключил канал — там тоже рушились небоскребы Манхэттена… я еще раз переключил канал — показывали портрет Усамы бен Ладена и кликушествовали какие-то морды. Я выключил телевизор и пошел в душ.

Уснул я сразу. Лег и провалился в темень.

Никаких снов не видел.

С утра мои возбужденные сотрудники говорили только об американской трагедии…

Вчера не наговорились. Соболин цитировал Ницше:

— «Если ты долго смотришь в бездну, то помни, что и бездна смотрит в тебя». Американцы сами накликали беду. Это все Голливуд.

— При чем тут Голливуд? — горячился Повзло.

А Скрипка рассказал историю про одного своего знакомого, который построил дельтаплан и попытался на нем взлететь с крыши сельского клуба. Он разбежался по пологой крыше и взлетел-таки, хотя односельчане и сомневались. Но после двадцати метров полета отважный Икар врезался в стенку сарая.

— И чего? — с азартом спросил Соболин. — Разнес сарай вдребезги?

— Если бы! — ответил Скрипка. — Дельтаплан вдребезги, и сам весь переломался.

А сараю хоть бы что. Сарай — это вам не небоскреб.

Завгородняя сказала:

— До чего же у тебя, Скрипка, все истории дурацкие, и сам ты тоже…

— Что — я «тоже»? — спросил Скрипка.

Но Завгородняя сказала:

— Ничего.

Я выключил телевизор в приемной и разогнал всех работать. Не хотелось никого видеть.

— Андрей Викторович, к вам подошел Зверев, — сказала мне по телефону Ксюха.