— Ну так надо вызвать этого эрцога на себя и… — Млич изобразил руками условное отрывание головы. — Энрек — нормальный мужик, а горбатый этот, как я понял — сволочь!

— Капитан, — сказал вдруг Дерен тихо, — только мёртвый ещё не понял, что мы слишком близко общаемся с экзотианцами. Мы прекрасно видим, на каких кораблях бывают наши шлюпки и кто гостит у нас. Может, вам лучше поговорить сначала с эрцогом дома Сиби?

Он добил меня этой фразой, мерзавец. Интересно, ещё хоть кто–то здесь в курсе кроме него и Абио, что дом Сапфира по экзотиански называется «Сиби».

Дерен почувствовал, что сказал лишнее и сделал шаг назад.

— Да не съем я тебя! Но меня давно уже напрягает твоя информированность, сержант. Ещё с Аннхелла. Пытать не буду, просто знай это.

Дерен кивнул, соглашаясь.

— Мы в одной лодке, капитан.

Глаза у него были спокойные.

Неждел скользнул Дерену за спину.

— Ну, капитан не будет пытать, а я — буду. Биография твоя, Вальтер, не самая прозрачная, и ты это знаешь. Стэфэн, ну–ка расскажи всем, что ты накопал? Давай, говори!

Гарман встал. Уши его зарозовели от возбуждения.

— Капитан, я тут запросы делал по переименованию «Ворона» и решил личные дела перезапросить через ведомство Армады. Неточности там были. Ну и выяснил один интересный момент. Оказывается, Дерена в академию приняли по личной просьбе генерала Абэлиса. То есть ему сначала отказали в приёме из–за религиозной неблагонадёжности, а потом всё–таки приняли.

Религиозной? Генерал Абэлис… Косой срез смоляных волос на правом виске и «…такое только в чёрном сне может присниться…».

— Боргелиане, — осенило меня. Я сам не понял, как выстроилась в моей голове эта цепочка, но Дерен сделал ещё шаг назад, ткнувшись спиной в грудь Ано.

— А кто это? — удивился Гарман.

— Секта такая, — бросил Млич. — Типа тех же эйнитов. Тоже мирные… — он покосился на Дарайю. — Но близко лучше не подходить.

Всё это время и эйнитка, и Абио — молчали. У грантсов, я знал, принято сначала выслушивать младших, а Проводящая–то кого стесняется?

— Ты, Вальтер, у нас тут нечаянно или с особой миссией? — пошутил Эмор.

— В смысле? — насторожился Гарман.

— Эмор же у нас из разведгруппы, — усмехнулся Неджел и похлопал Дерена по спине, но глаза стали колючими.

— Балаган прекратите..! — выругаться пришлось про себя. — Дерену я доверяю. Я ему двести раз спину подставлял. Если у него проблемы с биографией, это не значит, что он тут у нас мины закладывает. Вероисповедание — личное дело каждого. Я одно хочу знать — опасно моё влияние на вас, или мне мерещится. Всё остальное — в рабочем порядке.

— Ну и как мы это узнаем, капитан? Конечно, в северном крыле мне ничего подобного не снилось, но там мы и воевали иначе, — пожал плечами Неджел. — Ты, Тусекс, что думаешь? — он хлопнул по плечу сидевшего рядом толстяка.

Тот больше не рискнул вставать.

— У пилотов само по себе крышу рвёт, чем выше квалификация, тем сильнее. Откуда я знаю, отчего конкретно меня плющит?

— Дерен? — продолжал допытываться Неджел, удерживая Вальтера за плечи и не давая ему сесть.

— Меня с детства учили, — спокойно отозвался тот. — Вы не имеете к этому отношения, капитан.

— Гарман?

— Я вообще не в курсе, о чём вы, — пожал плечами замполич.

— Рос?

— Не знаю, — буркнул пилот.

— Эмор?

— Меня всё устраивает, как есть. И капитан, и то, как мы воюем. Это лучше, чем превратиться в машину для стрельбы.

— Лимо?

Боец растерялся. Он посмотрел на меня, потом на Неджела.

— А что я должен сказать?

Неджел закусил губу, чтобы не расхохотаться.

— Капитан полагает, что плохо влияет на нас, — помог Дерен. — Он медленно сходит с ума, а мы от него заражаемся. Ты согласен?

Лимо помотал головой.

— Ещё кто остался, — продолжал пилот. — Лекус?

Я не видел, что там, сзади, но, видимо, Оби тоже головой помотал.

— Логан? Млич?

— Я не знаю, — сказал Млич, поднимаясь. — Во мне действительно что–то изменилось в последний месяц. Но я имел контакт не только с капитаном. Ещё с борусами, и с Энреком, сыном эрцога Локьё. Он тоже другой. Меня учили, что необычные психические способности — это уродство, мутация. Что экзотианцы не могут чувствовать так же, как мы. Их восприятие искажено, оно похоже на восприятие человека, накаченного наркотиками. Так говорил психолог, который преподавал нам в колледже, так меня учили в академии Армады. Но я много общался с Энреком, и он куда здоровее упомянутого психолога. Он чувствует так же, как и я, но при этом обучен распознавать, что у него внутри творится. Со мной же происходит то, чего я не понимаю. Я стал думать и ощущать иначе. Меня это пугает. Раньше я точно знал, чего хочу — карьеры, успеха, денег. У меня хорошая профессия и для военного. Теперь я ничего не знаю о себе. Я потерял некий формальный смысл. Спрашиваю себя — зачем воюю? Кому нужен? И не нахожу ответа. Возможно, капитан, вы об этом?