Талай Пхо Бранг стал базой экспедиции Рериха. Николай Константинович и Елена Ивановна заняли несколько просторных комнат на втором этаже. Дом был выстроен на холме в межгорье, его окружали вековые кедры. Из окон открывался божественный вид на гималайские хребты и перевалы. И совсем близко, в несколько переходов по горным тропам — Тибет, Лхаса… Может быть, за дальним горизонтом, где в сиренево-туманной дымке тонут величественные вершины высочайших в мире гор, — таинственная, влекущая Шамбала? Сердце замирает от восторга и сладостного предчувствия: «Дойду, найду…»

Путь Николая Константиновича и его пока малочисленных спутников из Бомбея в Сикким следует считать началом Большой трансгималайской экспедиции Рериха.

Чтобы понять, что же произошло в 1923-1924 годах, чем объяснить спешку — и в США, с отбытием в Европу, и в Европе перед отплытием в Индию, и стремительный бросок рериховской команды из Бомбея в Сикким — необходимо, по мнению автора этого повествования, привести один «упреждающий» документ.

А для этого мы с вами, уважаемые дамы и господа, совершим путешествие во времени в 1932 год.

…Уж позади Трансгималайская экспедиция Рерихов, окончившаяся в 1928 году (как? Потерпите немного…), Николай Константинович с семьей обосновался в Кулу, на границе Индии и Непала. «Навсегда», — говорит Елена Ивановна; живописец отмалчивается… Открыт в благодатной долине Кулу Гималайский институт научных Исследований «Урусвати», самое любимое детище неутомимого русского подвижника, он ведет успешную многогранную работу — не только в Индии, но и во всем мире.

В 1931 году в княжество Сикким был определен резидентом английской разведки полковник Уэйр. Он прибыл в Дарджилинг, столицу княжества, вместе с супругой Тирой Уэйр. Одна из задач, которые стояли перед супругами (Тира тоже состояла на службе в британской разведке), заключалась в следующем: собрать всевозможные сведения о Трансгималайской экспедиции Рерихов. Глубокий след оставила эта акция «крупнейшего разведчика советской России» в Индии, в Тибете, в советско-английских отношениях на Востоке.

Вот лишь выдержка из пространного письма-донесения— оно более чем на тридцати страницах машинописного текста — Тиры Уэйр сэру Эвелину Хауэллу в Иностранный и политический отдел правительства Британской Индии, после проделанной работы и собранного фактического материала из разных источников и по свидетельствам участников событий и очевидцев.

«Ниже приводится информация, которую Вы запрашивали у меня по делу Рериха. Буду счастлива, если она окажется полезной для Вас.

Сопровождая мужа во время его тибетской миссии в Лхасу в 1930 году, я с неизбежностью вывела из моих наблюдений, что мысль Тибета под влиянием пророчеств и монастырских писаний настроена на грандиозный сдвиг по всей стране. Действительные сроки этого сдвига различны и неясны, как и описание самого сдвига. Каждый монастырь имеет свое фантастическое представление об этом, но по всему Тибету, по-видимому, общепринят один факт. Это приход Будды, и чем скорее, тем лучше. Общая идея сводится к тому, что Майтрейя, грядущий Будда, должен появиться через 100 — 200лет. Его статуям уже молятся в большинстве монастырей, и его изображают сидящим на европейский манер. Ему будут предшествовать два завоевателя. Первый придет с запада. Чужеземец и не-буддист, он покорит всю страну. Второй придет из Чан Шамбалы (мистического района на севере). Он завоюет страну и обратит ее снова в буддизм. За вторым завоевателем (время прихода не указано) последует сам Майтрейя.

Как и во всем мире, в Тибете присутствуют скрытые советские течения. Несомненно, что в различных монастырях уже есть советские агенты, а революционная направленность некоторых монастырей, например, Дрепанга, расположенного вблизи Лхасы и содержащего 10 000 лам, вполне очевидна (Дрепанг открыто взбунтовался в 1919-1920 гг.).

В настоящее время тирания Кумбелы, любимца Далай-ламы, вызывает значительное недовольство, кроме того общеизвестно, что сильный элемент в Тибете будет приветствовать китайскую или любую другую власть, предпочитая ее нынешнему состоянию дел. (Когда мы прибыли в Лхасу, в целом было ясно, что Англия отдала Калькутту Конгрессу и теперь практически бессильна в Индии.)

Суеверный характер народов Тибета служит плодотворной почвой для любого сообразительного ума, и путем, вымощенным пророчествами, было бы нетрудно свести время предстоящего события45к настоящему поколению. Сейчас необходим только один элемент — первый завоеватель собственной персоной.

По возвращении из Тибета я получила экземпляр самой последней публикации Николая Рериха «Алтай-Гималаи», а изучив эту книгу, я обнаружила, что Рерихи прекрасно понимают это тибетское пророчество и действительно изучили этот предмет очень глубоко.

Известно, что семья Рерихов поддерживала тесный контакт с Тибетом многие годы. Вероятно, они знают о жизни, верованиях и условиях в Тибете больше любого другого человека на Западе. Их сын Юрий посвятил лучшую часть своей жизни исследованиям религии и обычаев Тибета.

Их желание посетить недоступные места Тибета, где они могли бы рисовать картины, собирать художественные и ботанические коллекции, представляется вполне обоснованным. А то, что они приобрели землю в Кулу, на границе Тибета с Индией, требует дополнительного объяснения. Необходимость поселения семьи Рерихов в этом месте оправдывалась состоянием здоровья госпожи Рерих, и, несмотря на просьбы их художественной клиентуры в Нью-Йорке, они сочли жизненно необходимым остаться в Кулу.

Николай Рерих — русский, несмотря на его стремление выглядеть американским подданным. А вот его сын Юрий — натурализованный американец.

Рерихи утвердили себя как знатоки искусства высокого уровня с центром в нью-йоркском Музее Рериха и ответвлениями в Европе (и Кулу). Может показаться, что и доход в основном слагается из поступлений от поклонников искусства, преимущественно женщин.

Благодаря своим художественным способностям и обаятельным манерам, соединенным с умелой рекламой, Рерих считается ведущим авторитетом в искусстве Востока. (Английский журнал по искусству «Студио» недавно дал высокую оценку его работе.)