Вот так они с Евой оказались в этом доме – трехэтажной «сталинке» почти в самом центре города. При жизни матери Ева отказывалась переехать к ней, хотя бабушка неоднократно ей предлагала – уж очень неуживчивы были обе. Вот и ютились Ева с Максимом в деревянной «халупе», оставшейся от бабушкиных родителей. Максим любил бабушкину квартиру и обожал бывать у нее. Большая, с высоченными потолками, она досталась ей после смерти мужа – партийного работника, которого свои же и сослали куда-то в лагеря в тридцать седьмом. Больше никто его не видел, а вот квартира осталась.

– Просто чудо, что семью не тронули, – часто повторяла бабушка.

Только жилплощадь «урезали» – две комнаты отошли соседу через стенку – генералу Власову, который был в то время, как говорится, «на коне». Так и жили – на площадке дома всего две квартиры – одна двухкомнатная – бабушкина, вторая – шестикомнатная – генерала Власова. Бабушка никогда не жаловалась – двух комнат, загроможденных громоздкой мебелью из двух конфискованных ей вполне хватало.

Какой интерес вызывала эта квартира у Максима – какого добра там только не было – разные подушечки, шкатулочки, салфеточки, статуэточки. Но больше всего увлекала библиотека – огромная, с полками во всю высоту почти четырехметрового потолка, забитыми книгами, с приставными лесенками, тяжелой дубовой дверью и зелеными бархатными портьерами. Просто дух захватывало. Это была комната деда – того самого партийного деятеля, и бабушка полностью сохранила всю обстановку. У окна стоял все тот же дубовый стол, а рядом – кожаный диван. Даже запах здесь был особый – запах «мудрости», как определили Максим. Мальчику казалось, что эта комната вобрала в себя всю человеческую мудрость, накопленную веками. Что именно вот на этих, обступивших его полках, живут мысли, фантазии и чувства предыдущих поколений. Как он любил залезть с ногами на большой кожаный диван и, открыв старый альбом, рассматривать черно-белые, пожелтевшие от времени фотографии, с которых смотрели на него дамы с кружевными зонтиками в руках и, поддерживающие их за локотки кавалеры с залихвацки завитыми усами и добрыми глазами. Это был целый мир – другой, непохожий на тот, в котором он живет. И вот – в восемь лет Максим стал полноправным владельцем всех этих сокровищ. Ева сразу же развила бурную деятельность, выкинув на помойку половину старой мебели, но эту комнату тронуть не решилась.

О чем это он? Ах, да, Наталья. Максим провел рукой по лицу. Мысли увели его далеко. Наталья была дочерью их соседа через стенку – генерала Власова. Он часто навещал бабушку, пока та еще была жива, но она с соседями не общалась, и девочку Максим не видел. А, может, и видел, да не обращал внимания. Ева же была натурой легкой, общительной. Она с ходу находила со всеми общий язык. Вот и с супругой генерала Власова как-то сразу сдружилась. Максим даже не знал как. Может, по-соседски соли или сахара попросила. Кто их, женщин, разберет. Но только вскоре соседи пригласили в гости Еву и, конечно, Максима.

У Максима как раз были летние каникулы. Он наслаждался солнцем и вседозволенностью. Ева никогда не ограничивала сына. Он всегда приходил и уходил, когда сам считал нужным. Была пятница. Максим прибежал с улицы – раскрасневшийся, запыхавшийся.

– Ева, – закричал он с порога. – Что есть поесть?

– Руки вымой и дуй на кухню, – прокричала Ева, судя по звукам гремящей посуды и разносившимся вкусным запахам, из кухни.

– Я мигом, – крикнул Максим, заскакивая в ванную.

Стемнело, на улице зажглись фонари, откуда-то доносилась заводная музыка. На кухне суетилась неунывающая Ева, как всегда, обольстительная, даже в фартуке и с белым пятном от муки на щеке.

– Ева, – засмеялся Максим, подбегая к матери и целуя ее в щеку. – У тебя что-то на щеке.

– Вот черт, – наполнила она кухню своим колокольным смехом. – Ой, чуть не забыла – нас сегодня на ужин пригласили, накладывая сыну в тарелку угощение.

– Кто пригласил? – спросил Максим, уплетая за обе щеки Евины блинчики.

– Соседи.

– Какие соседи? – удивился Максим. – Мы здесь уже два месяца, а соседей я не видел.

– Генерал Власов с супругой.

– Скукотища, наверное, – скривился Максим.

– Совсем не скукотища. У них дочка есть – твоего возраста. Заодно и познакомишься.

– Еще хуже. Девчонка, терпеть не могу девчонок, – недружелюбно отозвался Максим.

– Ну, я же тоже девчонка, Максим, – засмеялась Ева.

– Нет, ты не девчонка, ты – Ева, – с гордостью произнес Максим.

Они оба рассмеялись. Засобирались в гости.

– Ева, – нудил Максим. – Ну, можно, я не пойду? Ну, Ева?

– Прекрати канючить, – отрезала Ева, – ты что, хочешь бросить меня одну?

Тут Максим не нашелся, что ответить и неохотно, но все же стал одеваться.

Ева вышла через несколько минут в эффектном черном платье с модным тогда люрексом, выгодно подчеркивающим все достоинства стройной фигуры, и туфлях на высоких каблуках. Свои белокурые волосы она уложила в какую-то сложную прическу, провела по губам помадой и подкрасила и без того черные ресницы.

– Ну, как я тебе? – покрутилась Ева.

Максим громко свистнул.

– Ева, отпад. Какая же ты у меня красавица, – с восхищением ответил Максим.

– Последний штрих, – мать нанесла за уши и в ложбинку на шее духи «Climat» – страшный дефицит. По комнате поплыл дивный аромат. – А ты? Еще не готов? – спохватилась Ева. – Давай помогу одеться. Ну, вот. Теперь и ты у меня отпад.

Она отступила на несколько шагов, любуясь сыном. Закованный в черные брюки и белую рубашку с коротким рукавом, Максим кисло улыбнулся.

– Терпеть не могу такую одежду – ни побегать, ни поиграть, как в тисках.

– Зато красавец какой, – заметила Ева.