Мечтая в тишине, девушка представляла именно его сказочным персонажем, которого посылали ей грёзы. Не могла она предать те единственные чувства, никак не могла.

Однажды её завалил на мешках татарин гигантского роста Ринат Акчурин, владелец двух десятков торговых мест. Катька отбивалась насмерть. На его прокушенной насквозь щеке до сих пор остался грубый след от её зубов.

Теперь мужчина сам Катьку защищает от непрошеных любовников, а тогда чуть голову не оторвал, настолько взбесился от обиды и злости.

Катька вытащила из Веркиного кармана деньги, зная повадки рыночных трудяг, чтобы не стащили ненароком. У напарницы дома парализованная мать и сын — инвалид детства. У неё каждая копейка на счету.

Катьке женщина доверяет, сразу поймёт, что к чему.

Сегодня должны прийти ещё две машины, но работать совсем не хочется. Заработала и так неплохо. По-хорошему, можно неделю дома сидеть.

Катька переоделась и пошла домой, всё ещё находясь под впечатлением мечты. Так она и брела, пока её не разбудил визг тормозов едва успевшей не сбить машины. Она даже испугаться не успела, как из той раздолбанной шестёрки выскочил огромный бородатый мужик.

Девушка встала в защитную позицию, предполагая, что придётся дать отпор. Мозг лихорадочно намечал план немедленных действий.

— Коленом в пах и головой в подбородок, — подумала она, — иначе уроет. И бежать без оглядки.

— Катька, господи, это же ты! — Сказал бородатый здоровяк. — Неужели не узнала? Витька я. Витька Копылов. Я же искал тебя. Твои квартиранты сказали, что за полгода рассчитались, где живёшь — не знают.

— Ищешь-то зачем? Исчез на четыре года, ни слуху, ни духу. Зачем я тебе понадобилась?

— Катька, садись скорее, пока нас менты не загребли. Отъедем и расскажу всё. Поехали.

— Ага, так я тебе и поверила.

— Да люблю я тебя, дурочка.

— Чего это ты меня дурой кличешь? Кажется ничего тебе не должна. Поезжай с миром. Разошлись наши пути-дорожки. Раньше нужно было искать.

— Не мог я раньше, Катюха, не мог. Христом Богом прошу — садись. Не вынуждай сильничать.

— А ты попробуй. Не таких обламывала.

— Ну, чего ты, право слово. Сказал же, люблю. Ты у меня первая и последняя.

— А с бородой чего? От закона бегаешь? Ментов-то чего боишься?

— Никого я не боюсь. Тебя потерять лишний раз не хочу.

— Ладно, поверю. Поехали.

Отогнали машину до ближайшего скверика. Остановились.

У Катьки сердце из груди выскакивает, поверить не может, что Витька и есть Витька. Да не нужен ей никакой Ретт Батлер, будь он трижды миллионер. Только о нём девушка и мечтала долгие годы. Только о нём.

— Ну, рассказывай, — начала Катька грубо, — соври чего-нибудь.

— Как на духу, Катенька. Всё расскажу. Только скажи сначала — замуж за меня пойдёшь?

— Сначала байки твои послушаю, потом решать буду.

— Хоть любишь, скажи?

— Витьку Копылова любила, а тебя — не знаю. Откуда мне знать, что ты именно тот, о ком я думаю.

— Побреюсь — увидишь. Я себе зарок дал: не бриться, пока тебя не найду.

— Брешешь.

— Зуб даю. Я ведь никуда не поступил, а родителям сказать боялся. Получил повестку в армию. Около года на севере бичевал, чтобы не призвали. Тебе не писал, потому, что боялся, что военкомат сыщет. Потом устал скрываться, сам пришёл на призывной пункт. Из учебки меня отправили в Эфиопию в составе ограниченного контингента группы войск на помощь.

— Сказки рассказываешь. И чего ты там делал?

— Как что, воевал, — Витька скинул рубашку. На плече и груди были круглые шрамы. — Пулемётная очередь. Еле выходили.

У Катьки на глаза навернулись слёзы. Она прижалась губами к ранам и заплакала.

— А потом, — захлёбываясь слезами спросила она?

— Потом реабилитация. Письма писать не разрешали. Нас ведь там как бы и не было. У меня в военном билете место службы Рязань.

— А теперь, теперь ты куда?

— К тебе. Вот, смотри, — Витька достал из внутреннего кармана колечко. — Примерь. Должно подойти. Какая же ты красивая стала. Работаешь где?

— На рынке, грузчиком.

— Кем? Мамочки родные. Это я во всём виноват. Всё, родная, теперь твоё дело отдыхать.

— Разве я давала согласие?

— Ты же кольцо примерила. Грудь целовала. Плакала. И вообще… Может, поцелуемся?

— Вот ещё. Пока бороду не сбреешь, даже не думай. Спать-то где собираешься?

— Шутишь, да? Ты же моя жена.

— Что-то не припомню такого мужа.

— Так я напомню. Ты же мне самая родная. Поехали обновки покупать. У меня денег полно, на всё хватит. Где теперь у вас шмотками торгуют?