Шрифт:
– Что ты! Что ты! И в мыслях худого не было! – отдёргивая руку, зашептал боярин. – Беда у нас, хан!
Дамир схватился за кинжал, когда из трапезной, шумно гомоня, появились матроны.
– В опочивальне всё готово? Пора уж молодых провожать!
– Мёду! Мёду отнесть не забудьте!
– Перинки-то пух-пухом!
– Да послухов 35 , послухов позвать надобно!
– А где боярин? Куда подевался Яр Велигорович? Пора уж!
Дамир подхватил Магуту под руку и, увлёк за угол. Распахнув двери думных палат, втолкнул туда боярина и, войдя следом, опустил запоры.
35
Послухи – тайные свидетели.
– Сказывай, что стряслось, да поживей! Тебя уж на пиршество требуют.
– Беда, хан! – тяжело дыша и отдуваясь запричитал боярин. – Черниговские увериться желают, что всё чин чином станется. Мамки да няньки послухов к дверям опочивальни повели. Поутру придут увериться, что княгиня непорченой была. А невеста-то у нас с изъяном. Да и жених, ведомо кто… Делать-то чего? Нам ещё хулы недоставало!
– Ты же сказывал, всё сговорено? Решённым дело звал.
– Дык сговорено всё с князем Муромским. Кто же знал, что с Чернигова явятся, да увериться порешат, что де брак по закону справлен. Начнут сказывать князь не справился. Сраму не оберёшься. Пойдёт молва, да рты-то всем не прикроешь. Ой, хула! Ой, злословие!
– Чего аки баба голосишь, боярин? Об том думать полагалось, когда вы с князем Мстиславом свадьбу сею затевали, одну девицу за другую сватали. Сказывал – быть беде. Не послушали! А теперь, коли тайное откроется, в сговоре князей обвинят супротив Чернигова. И тогда не то, что поношения не избегнуть – престола лишатся и рязанский князь, и муромский.
– Так я и сказываю – беда! Делать-то чего?
Ярость нахлынула жарким пламенем. Дамир смерил боярина гневным взглядом и принялся осматривать думные покои. На столе стояла братина и кубки. Видать служка забыл убрать после встречи послов. Подойдя к столу, Дамир взял один, поставил перед собой, выхватил из-за пояса кинжал и, резанув по руке, сжал кулак. Тонкая алая струйка побежала в кубок.
Дамир посмотрел на боярина. Того замутило.
– Снесёшь в опочивальню, – глядя на его мучения, усмехнулся Дамир. – Да как молодых провожать станешь, князю куда поставишь шепнуть ни забудь. Хмель в голове бродит, как я погляжу, а, Яр Велигорович?
– Ой, нет, хан, уже не бродит! – кривясь и отворачиваясь, чтобы не смотреть, пробурчал боярин.
– Да неужто тебя от крови мутит, а?
Дамир убрал кинжал и приложил здоровую руку к груди. Он видел, с каким страхом Яр Велигорович взял кубок. Отперев двери, Дамир кивнул в коридор:
– Заждались поди! Обыскались! Снеси поскорее, покуда не пришёл никто.
И не взглянув на боярина, пошёл к трапезной.
Увидав басурманина, матроны закричали, завизжали, да и бросились врассыпную кто куда. Ухмыльнувшись, Дамир постоял у дверей, искоса поглядывая на шумное веселье, да и пошёл к себе.
***
Чем темнее становилось за оконцами, тем сильнее пробирала дрожь. Владелина посматривала на гостей и видила лишь хмельные ухмылки. Пиво и мёд лились рекой, одни угощения сменяли другие. Но она и кусочка бы проглотить не смогла. Да и не подобало молодым.
Влада украдкой взглянула на Дарину. Та смотрела на другой край стола. Оглядев гостей, Влада искала Дамира, но его отчего-то не было. Она помнила, что видела его рядом с Артемием Силычем. Но воевода – вот он, сидит и о чём-то спорит с Боричом, а хана нет.
– Пора, гости дорогие! – вошёл в трапезную Яр Велигорович. – Пора проводить молодых в опочивальню. После до зари гулять станем. Мёда, пирогов вдоволь!
Гости зашумели, повскакали с мест. Боярин Яр Велигорович принял из рук стольника поднос с кувшином мёда и кубками, кряхтя поклонился молодым:
– Извольте идти почивать, князь со княгинею!
Послы муромского князя подхватили молодых под руки и под пьяные смешки и шуточки повели в опочивальню.
В дверях молодые остановились, поклонились гостям. Яр Велигорович, на правах старшего боярина, расцеловал в щёки княгиню, передав ей поднос с мёдом, обнял и расцеловал князя, что-то шепнув ему на ухо. Гогоча и подшучивая над робостью молодых, послы вновь подхватили их под руки и втолкнули в покои, крепко затворив двери, у которых тут же встали послухи черниговские, по три с каждой стороны, да по две мамки-няньки, да ещё по две матроны рязанские да муромские, роду знатного, боярского.
Хохоча и переговариваясь, гости вернулись в трапезную и пиршество продолжилось.
***
– Позволь мёду тебе поднести, – услыхала Влада тихий, вкрадчивый голос Дарины, когда двери за ними закрылись.
Она посмотрела на молодую. Томный взгляд с поволокой, гибкий стан, плавные движения.
– Поднеси! – согласилась Влада, чувствуя, как её начинает трясти.
Дарина поклонилась и пошла к столу, а Влада принялась оглядывать комнату. Заприметила угол в котором Яр Велигорович кубок припрятал. Увидала ложе просторное.